– Готово! – доложила Розен.

– Внутрь, живо! – рявкнул биомеханик.

К этому времени птероиды преследователей обогнули здание и обнаружили второе выбитое окно, которое свидетельствовало, что дактиль беглецов пронзил этаж насквозь. Однако сами беглецы словно сквозь землю провалились, и патрульные озадаченно закружили над улицами, пытаясь отыскать следы исчезнувших разведчиков. Нельзя было терять ни секунды, пока кому-нибудь из них не придет в голову вернуться к административному зданию и проверить разгромленный этаж.

Когда диафрагма люка за Розен захлопнулась, Антон пришпорил крылатого морфа и заставил его с короткого разбега броситься в окно, через которое они проникли в зал. Птероид камнем устремился вниз. Крылья Тихонов раскрыл у самой земли, да и то не для полета, а для торможения. Подняв тучу пыли и ощутимо чиркнув брюхом, птероид опустился посреди улицы, между рядами сонно бормочущих у обочины гражданских транспортных морфов.

Десантники один за другим выпрыгнули из отсека на мостовую. Последним, как обычно, машину покинул биомеханик. Дактиль, предоставленный сам себе, неуклюже разбежался и взмыл в небо, взяв направление на запад – абы куда, лишь бы подальше от этого проклятого места, где его так напугали. Стоило ему миновать два квартала, как преследователи заметили его, но обстреливать не стали – по характеру полета было отчетливо видно, что морф движется в неуправляемом режиме. Они зажали его в двойные клещи, вынуждая снизиться и сесть на ближайшую крышу.

Разведчики бегом пересекли пустынную улицу и прижались к стене, под которой спали в ожидании хозяев частные транспортные биоморфы.

– Угоним ящерицу? – поинтересовался Фред.

– Нет, – мотнул головой Тихонов. – Движение в этом районе перекрыто, сразу привлечем внимание.

– И как тогда? – спросила Лара, поглаживая разевающего пасть бластера.

Вместо ответа Антон выдвинул лезвие ножа, шагнул к ближайшей сливной решетке на краю проезжей части и вспорол ее двумя движениями, проделав небольшой квадратный лаз.

– В самой захудалой колонии всегда хорошая большая канализация, – нравоучительно проговорил он, ловко проскальзывая в дыру. – Потому что эта дрянь растет сама, питаясь поступающими с поверхности отходами. Достаточно только закопать отрезок трубы со спинным мозгом в землю. Чем грязнее колония, тем мощнее и разветвленнее канализация…

– Снова по трубам? – поморщился Купер.

– Полезай давай, – подогнал его биотехник, нервно озираясь по сторонам из-за псевдохитиновых прутьев.

Через полминуты ничто возле здания не напоминало о высадке имперских разведчиков, и даже небольшой квадратный лаз, ведущий в разветвленную систему подземных коммуникаций, снова был задвинут вырезанным куском решетки. Патрульный дактиль, вывернув из переулка, стремительно промчался над улицей и, не обнаружив ничего подозрительного, снова взмыл над крышами. А еще через пару минут возле небоскреба резко притормозили две псевдомокрицы контрразведки, и в здание бросились вооруженные люди в черном.

Майор Блэк сидел в неудобном угловатом кресле, лишенном мягких деталей. Его руки были пристегнуты к подлокотникам небольшими вермоидами, сдавливавшими запястье гораздо сильнее, чем надо. Ноги негра также были перетянуты членистыми панцирными червями, а еще один вермоид опоясывал шею, готовый в случае малейшего сопротивления еще туже обвить горло арестованного и остановить ему дыхание. Кресло располагалось посреди небольшого пустого помещения. Напротив стоял стол для ведущего допрос офицера, но Блэк не мог его видеть – стол был отделен от кресла анизотропной переборкой, пропускающей свет только в одну сторону. Сидевший за столом глава арагонской контрразведки Кандавл Малфой задумчиво изучал задержанного. По правую руку от него сидели лейтенант-порученец Шемсу Снак, биомеханик, управлявший морфами, которыми был скован пленник, и врач – на тот случай, если допрашиваемого придется приводить в чувство.

– Крепкий орешек, – негромко проговорил Снак.

– Когда мне понадобится ваше мнение, вольный брат, я у вас спрошу, – равнодушно произнес руководитель службы безопасности, и офицер поспешно прикусил язык.

Малфой поднялся с кресла и неторопливо вышел из-за перегородки.

– Привет, – насмешливо сказал Блэк.

– Хороший день, хорошая встреча, – степенно согласился Малфой и остановился перед пленником. – Итак, стало быть, гражданин… Как вас там? Назовите свое имя, муяврия.

– Называйте меня Ноунейм, – отозвался Блэк, безмятежно глядя на него. – Для взаимного удобства. А муяврией была ваша бабушка.

– Как вам будет угодно, – любезно отозвался глава контрразведки. – Что ж, гражданин Ноунейм, начнем с формальностей. Вы прекрасно знаете, что нам нужно, но чтобы вы не тратили впустую наше общее время, изображая неведение, я не побрезгую это озвучить. В первую очередь нам необходима имеющаяся у вас информация о планах Империи, касающихся республики Арагона. В том числе ваши соображения, что именно имперские ученые думают по поводу нашего недавнего военного триумфа и его движущих механизмов. Во-вторых, изложите нам планы своей разведывательной группы. О них нетрудно догадаться, но мне любопытны детали.

– И что взамен? – с интересом спросил Блэк.

– Взамен? – поразился Малфой. – А меня еще убеждали, что имперцы – плохие торговцы, что они предпочитают все брать даром… Разумеется, дорогой Ноунейм, с моей стороны было бы глупо предлагать вам какую-либо сделку. Насколько я знаю, с убежденными имперцами, оболваненными тоталитарной ура-пропагандой, это не проходит. Странные люди, вы слишком часто предпочитаете смерть разумному сотрудничеству из-за каких-то напыщенных слов и понятий, представляющихся вам важными… Какое-то общенациональное стремление к смерти. – Он сделал паузу. – Поэтому никаких сделок мы с вами заключать не будем. Вы сами, добровольно, расскажете нам все, что знаете. А я со своей стороны обещаю, что тем самым вы избежите отвратительных и чудовищных пыток. Быстрая смерть, на мой взгляд, предпочтительнее невыразимых мучений.

– Какие же у меня гарантии, что вы не станете пытать меня, даже если я заговорю?

– Зачем же нам тратить свое драгоценное время на пустяки, если вы уже и так все расскажете? Садистов среди наших профессионалов-дознавателей нет. Вы в своей пропаганде постоянно делаете упор на том, что жители Обитаемых Секторов – невероятные лентяи, изначально неспособные к созидательному труду. Вынужден признать, в этом есть доля истины. Зачем пытать, если можно не утруждать себя, – вот как рассуждает настоящий арагонец.

– Впрочем, вы полагаете меня имперским разведчиком, – припомнил негр. – И не можете не знать, что тоталитаристы Метрополии коварно обучают будущих кадровых агентов находить удовольствие в самой страшной боли. Специальные психотерапевтические тренинги, ничего сложного. Может, я только и жду, когда вы начнете дробить мне кости? Весь в предвкушении.

– Ну, это легко проверить, гражданин Ноунейм.

– Проверяйте, – спокойно ответил майор. – Только не забывайте, что кадровые имперские разведчики способны в любой момент волевым усилием остановить себе сердце. Это на самый крайний случай, если станет совсем невыносимо. Так что смотрите не переусердствуйте с пытками.