как нападающий идет.

«Когда Яшин приобрел уверенность в игре на выходах, – рассказывал Михаил Якушин, – мы стали уже с учетом его действий строить и свою тактику. Предусматривали различные стандартные комбинации. Скажем, на наши ворота с правого фланга следует навесная передача. Мы уверены, что Яшин сыграет на перехвате. Поэтому левый защитник Борис Кузнецов, не дожидаясь, пока это произойдет, устремляется вперед на свободное место. Яшин, поймав мяч, отыскивает его взглядом, быстро делает передачу и мы моментально организуем контратаку. У нас было даже несколько примеров, что контрнаступательная операция, начатая таким образом вратарем, завершалась через несколько ходов голом в чужие ворота».

При появлении в составе Кесарева вместо Родионова, который редко привлекался к таким комбинациям, соперники начали теряться, откуда ждать грозы. Только мяч оказывался у Яшина, крайние защитники молниеносно разбегались от ворот к боковым линиям. Он обрадовался – появилась и у вратаря возможность обманного движения: размахнется в одну сторону, выбросит мяч в другую.

Когда Якушин обдумывал очередные перестановки игроков, запамятовав, видно, что эта страсть стоила ему в 1950 году тренерского места в «Динамо», решил к концу 50-х перебазировать Кесарева с правого фланга обороны в центр. Тому уже приходилось время от времени выступать за «Динамо» и сборную центральным защитником – справлялся он с этой миссией отменно. Не всегда удовлетворенный надежностью стареющего Крижевского, Якушин пожелал Кесу, как все его звали, закрепить там насовсем.

Но тренер неожиданно наткнулся на категорический протест Яшина: «Ни в коем случае! Мы сразу потеряем в атаке. Володя же лучше всех открывается, и я знаю, что сразу же могу выбросить ему мяч на ход. В центре он не сможет регулярно выдвигаться вперед». В дальнейшем Якушин и другие тренеры использовали Кесарева на обеих позициях в зависимости от баланса в составе и тактического замысла на ту или иную игру. Но реакция вратаря на якушинский проект убеждает в полной правоте «Киккера»: да, Яшин мыслил гораздо шире подответственных ему охранных функций, был нацелен на организацию и результат общекомандной игры.

Яшину приписывали изобретение выходов из ворот, но это были уже издержки захваливания. Перехваты мяча в штрафной площади до него практиковали из советских вратарей тбилисец Александр Дорохов и одессит, позже киевлянин Николай Трусевич, из зарубежных – чех Франтишек Планичка. Другое дело, что Яшин ввел рейды по всей штрафной в систему, не застаивался на линии, постоянно и энергично, а не от случая к случаю, вмешивался в игру. И в отличие от первооткрывателей вынес активность вратаря даже за пределы штрафной площади. Всякий раз это была обдуманная и безошибочная акция, где не исключались и пижонские, но лишь на поверхностный взгляд, проделки, когда, сдергивая свою вечную кепку, Яшин отбивал мяч головой.

Между прочим, Хомич добродушно оправдывал своего ученика и в первых его опытах игры головой, когда тот подбрасывал мяч козырьком кепки: «Эх, молодо-зелено!» Для публики это было занятно и смешно, а шуточные репризы нового вратаря, по мнению Хомича, снимали напряжение и нервозность у партнеров, зато злили соперников. Но все же эти эксперименты, относившиеся больше к выступлениям Яшина за дубль в самом начале 50-х, повзрослевший вратарь из практики убрал и играл головой, а не кепкой, исключительно по делу.

… Когда после английского чемпионата мира доброхоты в очередной раз прочили Яшину отставку, он опять посрамил торопливых скептиков в матчах сборной с Мексикой (2:0) и Францией (4:2), «Динамо» с бразильским «Фламенго» (3:1) и совсем уж очаровал футбольный мир в мае 1967 года, оказавшись в Глазго на знаменитом гиганте «Хэмпден парк». Матч Шотландия – СССР (0:2), который у нас не транслировался, тем не менее следует, по отзывам очевидцев, занести в разряд его достижений.

Шотландцы в то время громили одного соперника за другим, не сделали исключения и для свежеиспеченного чемпиона мира сборной Англии, своего извечного супостата, которого сломили у него в гостях на самом «Уэмбли» (3:2). Но Яшин с партнерами обернул знаменитый «рев Хэмпдена» против хозяев, всегда пользовавшихся неслыханной шумовой поддержкой. Ни с чем не сравнимый вопль, в едином порыве издаваемый десятками тысяч глоток в сопровождении шквала аплодисментов, на сей раз адресовался 38-летнему советскому вратарю. Не оставив без реакции пару-тройку спасительных бросков, «Хэмпден» с удивлением, но явно одобрительно воспринимал необычную плотность вратарского участия в игре. Присутствующие попросту разинули рты от неожиданности, чтобы тут же восторженно загалдеть, когда Яшин в высоченном прыжке вынес мяч головой от греха подальше или наподобие то ли дискобола, то ли толкателя ядра швырнул его рукой за центр поля Стрельцову, которому оставалось сделать лишь короткий рывок для удара по воротам.

Новаторская природа яшинского таланта и предпосылки форы, которую он давал и предшественникам, и современникам, и последователям, кроются не столько во введении новых чудодейственных приемов исполнения, как пытались нам внушить любители гипербол, сколько в усовершенствовании мало-мальски известных, в суммировании или приумножении накопленного коллегами капитала. У каждого из выдающихся вратарей прошлого были свои сильные стороны, сильной же стороной Яшина оказалась универсальная способность использовать и объединить их достижения. Он, разумеется, не мог видеть в игре ни Планичку ни Хидена, ни Трусевича. И не изучал их методику по литературе или по чьей-то наводке. Тренерам оставалось только корректировать яшинские новшества, с которыми тот перед ними предстал. Как же перенимал достоинства лучших?

Мне удалось обсудить эту тему с Львом Ивановичем, когда я привлек его к работе над энциклопедическим справочником «Все о футболе». В конце 1971 года я уже заканчивал рукопись и радостно сообщил об этом в издательство «Физкультура и спорт». В ответ мне предложили подыскать в качестве автора предисловия кого-то из известных футболистов или тренеров. Я обратился к Яшину, он дал согласие и получил рукопись для ознакомления. Когда мы сели обдумывать предисловие, Лев Иванович поделился со мной, что первым долгом прочитал краткие биографии знаменитых вратарей. Вот тут я и спросил его:

Было ли вам известно о приемах, употреблявшихся вашими предшественниками, прежде чем их усовершенствовать?

Я и знать не знал, что Планичка «гулял» по штрафной, а Хиден выбрасывал мяч рукой. По секрету скажу, первое время вообще понятия не имел, кто это такие (зато через много-много лет, когда гостил у Планички в Праге и виделся с Заморой в Мадриде и Москве, убедился, какие это милые старики). Но я играл в туже игру, что и они, значит, искали в одном направлении – только и всего. До чего-то доходил сам, своим умом или интуицией. Наверное, чувствовал, когда надо вылезать из своей «берлоги». Сначала не получалось, выбегал из ворот опрометчиво, набивал шишки на лбу. Но как-то не испытывал сомнений, что надо играть в таком духе. Много тренировал выходы на высокие мячи и на длинные передачи. Если не получалось ловить, старался отбивать обязательно кулаком в высшей точке полета мяча. Якушин даже специально просил нападающих не только бить, но и делать навесы, чтобы я попрактиковался выносить его подальше. Постепенно все это превратилось в привычку, к которой приспособились мои защитники. Когда их стало не три, а четыре и появилось больше толкотни в штрафной, обстановку для выходов нужно было отслеживать внимательнее, покидать ворота осмотрительнее. Перешел на короткие рывки, далеко убегал уже реже, потому что при четырех защитниках стало меньше длинных передач на ход.