– Женитьбу Танкреда на возможной невесте Эмгыра вряд лиможно считать великой мудростью! – вздохнул Эстерад. – А если ужговорить о мудрости, то я б хотел, чтобы таковая снизошла на меня во сне. Речьо деле, с которым сюда прибыл Дийкстра. Очень сложное дело. Потому что, видишьли, дражайшая моя Зулейка, рассудок не позволяет мне ликовать, когда Нильфгаардбезостановочно прет на север и в любой момент может занять Новиград, ибо изНовиграда все, в том числе и наш нейтралитет, выглядит иначе, нежели с дальнегоюга. Так что хорошо было бы, если б Редания и Темерия остановили натискНильфгаарда и прогнали агрессора вновь за Яругу. Но будет ли хорошо, ежели онисделают это за наши деньги? Ты слушаешь меня, о любимая супруга?

– Я слушаю тебя, любезный супруг мой.

– И что ты на это скажешь?

– Всяческую мудрость вмещает в себя Хорошая Книга.

– А не говорит ли твоя Хорошая Книга, что делать, когдаприходит этакий Дийкстра и домогается от тебя миллиона?

– Книга, – заморгала поверх очков Зулейка, –ничего не говорит о бесчестных деньгах. Но в одном из стихов сказано: даватьесть большее счастье, нежели брать, а поддерживать убогого милостыней естьблагородство. Сказано: раздай все, и это облагородит душу твою.

– Ну да, а мешок и брюхо – выпотрошит, – проворчалЭстерад Тиссен. – А что, Зулейка, кроме стихов о благородном одарении ираздаче милостыни, не содержит ли Книга каких-либо мудростей, касающихсяинтереса? К примеру, что Книга говорит об эквивалентном обмене?

Королева поправила очки и принялась быстро листатьинкунабулу.

– Как Иаков богам, так и боги Иакову, – прочиталаона.

Эстерад долго молчал, наконец медленно проговорил:

– А еще что-нибудь?

Зулейка снова принялась терзать Книгу.

– Нашла, – наконец сказала она, – кое-что впремудрости пророка Лебеды. Прочесть?

– Сделай милость.

– Пророк Лебеда учит: воистину убогого подаяниемподдержи. Но вместо того чтобы дать убогому целый арбуз, дай ему пол-арбуза,ибо иначе убогий может свихнуться от счастья.

– Пол-арбуза, – фыркнул Эстерад Тиссен. –Стало быть, полмиллиона бизантов? А ведомо ли тебе, Зулейка, что иметьполмиллиона и не иметь полмиллиона – это в сумме получается целый миллион?

– Ты не дал мне докончить, – окинула Зулейкасупруга сердитым взглядом поверх очков. – Далее пророк говорит: еще лучшедать убогому четверть арбуза. И вовсе уж хорошо сделать так, чтобы кто-тодругой дал убогому арбуз. Поскольку, истинно говорю вам, всегда отыщется тот, укого есть арбуз и кто склонен им одарить убогого, ежели не из благородствачувств своих, то по расчету либо иному поводу.

– У! – хватанул король Ковира скипетром по ночномустолику. – А ведь и верно, головастый был мужик этот твой пророк Лебеда!Вместо того чтобы дать, постараться заставить это сделать другого? Это мненравится, вот они, слова истинно медоточивые. Нет, ты поищи-ка еще впремудростях твоего пророка, любезная моя Зулейка. Уверен, обнаружишь тамчто-нибудь такое, что позволит мне без ущерба решить проблему Редании и армии,которую Редания намерена создать за мои деньги.

Зулейка долго-долго листала Книгу, прежде чем приняласьчитать.

– Сказал однажды пророку Лебеде ученик его: «Научименя, учитель, как мне поступить? Возжелал, понимаешь ли, ближний мой моеголюбимого пса. Если отдам любезное мне животное, сердце мое разорвется отжалости. Если же не отдам, буду несчастлив, ибо обижу ближнего своего отказом.Что делать?» «А нет ли у тебя, – спросил пророк, – чего-нибудьтакого, что бы ты любил менее, нежели любимого своего пса?» «Есть,учитель, – ответствовал ученик, – кот озорной, шкодник неуемный. И явообще его не люблю». И сказал тогда пророк Лебеда: «Возьми оного кота –шкодника неуемного, озорника – и подари его ближнему твоему. Тем самым ощутишьты двойное счастье – отделаешься от кота и ближнего порадуешь. Поскольку чащевсего ближний не подарка самого жаждет, но просто быть одаренным желает».

Эстерад какое-то время молчал, наморщив лоб. Наконецспросил:

– Зулейка? А это что же, один и тот же пророк-то был?

– Возьми оного кота – шкодника неуемного, озорника…

– Слышал уже, слышал! – воскликнул король, но тутже помягчал: – Прости, возлюбленнейшая. Дело в том, что я никак в толк невозьму, какая связь у кота с…

Он замолчал. И надолго задумался.

Спустя восемьдесят пять лет, когда ситуация измениласьнастолько, что о некоторых проблемах и людях уже можно было говорить безопаски, заговорил Гвискар Вермуллен, герцог Крейденский, внук Эстерада Тиссена,сын его старшей дочери Гудемунды. Герцог Гвискар к тому времени уже был ветхимгодами старцем, но события, свидетелем которых ему довелось быть, помнилхорошо. Именно герцог Гвискар раскрыл, откуда взялся миллион бизантов, спомощью которых Редания экипировала конную армию для войны с Нильфгаардом.Миллион этот был взят, как предполагали, не из казны Ковира, а из богатствНовиграда. Эстерад Тиссен, выдал тайну Гвискар, получил новиградские деньги заучастие в создании компаний по заморской торговле. Парадоксально то, чтокомпании эти создавались при активном участии нильфгаардских купцов. Изоткровений престарелого герцога следовало, значит, что сам Нильфгаард – вопределенной степени – оплатил организацию враждебной себе реданской армии.

– Дедушка, – вспомнил Гвискар Вермуллен, –говорил что-то об арбузах и при этом шельмовски улыбался. Говорил, что всегдаотыщется такой, кто пожелает одарить бедного, хотя бы и по расчету. Говорилтакже, что коли сам Нильфгаард присовокупляется к увеличению силы ибоеспособности реданского войска, то не может за то же самое иметь претензий кдругим.

– А потом, – продолжал старец, – дедушкапризвал к себе моего отца, который в то время руководил разведкой, и министра внутреннихдел. Те, узнав, какие приказы им предстоит выполнять, впали в панику. Ибо речьшла о том, чтобы выпустить из тюрем и вернуть из ссылки свыше трех тысяччеловек. Больше чем сотне предстояло отменить домашние аресты.

Нет, речь шла не только о бандитах, обычных преступниках инаемных кондотьерах. Помилованию подлежали прежде всего диссиденты. Средипомилованных оказались и сторонники сверженного короля Рыда, и люди узурпатораИди, их преданнейшие партизаны. К тому же не только такие, которые поддерживалисловами: большинство сидели за диверсии, покушения, вооруженные бунты. Министрвнутренних дел был в шоке, папаша сильно обеспокоен.