— И что на меня вчера нашло, а? Ну скажи, скакой это стати разумный человек поедет отдыхать в Казахстан? Ну — в Испанию.Ну — в Турцию. Ну — в Пекин, на фестиваль поцелуев, если уж хочетсяэкстремального туризма. А в Казахстане что делать?

Я пожал плечами.

— Это была странная флюктуация сознания, —сказал Лас. — Я тут подумал…

— И решил слезть, — предположил я.

— Верно. И снова залезть. На встречный поезд.

— Здравое решение, — сказал я искренне.Во-первых — мы избавлялись от одного подозреваемого. Во-вторых — спасетсяхороший человек.

— Через пару часов — Саратов, — вслухрассуждал Лас. — Там и выйду. Сейчас деловому партнеру позвоню, попрошувстретить. Хороший город — Саратов.

— И чем же он так хорош? — заинтересовался я.

— Ну… — Лас вновь наполнил рюмочки, теперьчуть щедрее. — На территории Саратова испокон веков жили люди. Этим он выгодноотличается от районов крайнего Севера и приравненных к ним. В царские временатам была губерния, но отсталая, недаром Чацкий говорил "В глушь, вСаратов!» Ныне же это — промышленный и культурный центр региона, крупныйжелезнодорожный узел.

— Ну-ну, — осторожно сказал я. Непонятно было,всерьез он говорит, или просто несет пургу, в которой слово «Саратов» легкозаменить на «Кострому», «Ростов» или любой другой город.

— Самое ценное — крупный железнодорожный узел,— пояснил Лас. — Перекушу в каком-нибудь «Макдональдс» — и в обратный путь. Ещетам есть старинный собор, непременно его осмотрю. Не зря же я ехал?

Да, все-таки наш неведомый противникпереосторожничал. Внушение было слишком слабым и развеялось за сутки.

— Слушай, а с чего ты все-таки сорвался вКазахстан? — осторожно спросил я.

— Говорю же — просто так, — вздохнул Лас.

— Совсем-совсем просто так?

— Ну… сижу, никого не трогаю, струны на гитаременяю. Вдруг звонок. Номером ошиблись, искали какого-то казаха… даже имени незапомнил. Я трубку положил, стал размышлять, сколько в Москве живет казахов. Ау меня как раз на гитаре две струны было, как на домбре, я их подтянул и сталтренькать. Смешно так вышло. Мелодия какая-то получилось… навязчивая такая,притягательная. И думаю — дай съезжу в Казахстан!

— Мелодия? — уточнил я.

— Ага. Притягательная такая, зовущая. Степи,кумыс, все такое…

Неужели, все-таки, Витезслав? Магия обычнонезаметна для простого человека. Но магия вампиров — это что-то среднее междуполноценной магией и очень сильным гипнозом. Она нуждается во взгляде, звуке,прикосновении — каком-то, пусть самом крошечном контакте вампира и человека. Иона оставляет след — ощущение взгляда, звука, прикосновения…

Старый вампир надул всех нас?

— Антон, — задумчиво сказал Лас. — А ведь тыне молоком торгуешь.

Я смолчал.

— Будь на мне что-нибудь, интересное ФСБ, я быуссался от страха, — продолжил Лас. — Только мне кажется, тут и ФСБ впоруиспугаться.

— Давай не станем углубляться в этот вопрос? —предложил я. — Так будет лучше.

— Угу, — быстро согласился Лас. — Верно. Такчто мне, выходить в Саратове?

— Выходи и вали домой, — кивнул я, вставая. —Спасибо за коньяк.

— Слушаюсь, — сказал Лас. — Всегда рад помочь.

Ерничает ли он — было непонятно. Видимо, унекоторых людей такая манера говорить получается автоматически.

Обменявшись с Ласом в меру торжественнымрукопожатием, я вышел в коридор и двинулся в наш вагон.

Итак — Витезслав? Ай да умник… ай дапроверенный сотрудник Инквизиции!

Меня распирал азарт. Ясное дело, усилившись доневообразимости Витезслав способен маскироваться под кого угодно. Хоть подэтого сопливого ребенка двух лет от роду, осторожно выглядывающего из родногокупе. Хоть под толстую девицу с невообразимо огромными золотыми серьгами. Хотьпод проводника, лебезящего перед Эдгаром — да почему бы и нет?

Даже под самого Эдгара или Костю…

Я остановился, глядя на Инквизитора и вампира,стоящих в коридоре напротив нашего купе. А если и впрямь…

Нет, стоп. Это уже безумие. Все возможно, ноне все случается. Я — это я, Эдгар — это Эдгар, Витезслав — это Витезслав.Иначе работать невозможно.

— Есть информация, — сказал я, вставая междуКостей и Эдгаром.

— Ну? — Эдгар кивнул.

— На Ласа воздействовал вампир. Он вспоминает…что-то вроде музыки, позвавшей его в дорогу.

— Как поэтично, — фыркнул Эдгар. Но улыбатьсяне стал, а одобрительно кивнул: — Музыка? Очень похоже на кровосо… извини,Костя. На вампиров.

— Можешь сказать политкорректно: «нагемоглобинозависимых», — одними губами улыбнулся Костя.

— Гемоглобин тут не при чем, сам знаешь, —отрезал Эдгар. — Что ж. Это ниточка. — Он вдруг заулыбался и похлопал меня поплечу: — А ты упрямый. Что ж, у поезда есть шанс. Подождите меня здесь.

Эдгар быстро двинулся по коридору. Я решилбыло, что к своим бойцам, но Эдгар вошел в купе начальника поезда и закрылдверь.

— Что он задумал? — спросил Костя.

— А я знаю? — я покосился на парня. —Возможно, есть какие-то особые заклинания для выявления вампиров?

— Нет, — отрезал Костя. — Все как у прочихИных. Если Витезслав скрывается среди людей — никакими заклинаниями его непрошибить. Глупость какая…

Он занервничал — и я его понимал. Все-такитяжело принадлежать к самому отверженному меньшинству мира Иных — и охотитьсяна своего собрата. Как он мне однажды сказал… молодому, глупому, отважномуохотнику на вампиров: «Нас очень мало. Когда кто-то уходит, мы сразу эточувствуем».

— Костя, а ты почувствовал смерть Витезслава?

— Ты о чем, Антон?

— Ты когда-то говорил, что вы чувствуетесмерть… своих.

— Чувствуем, если вампир лицензированный.Когда убивает регистрационная печать — отдачей всех в округе скручивает. УВитезслава печати не было.

— Но Эдгар явно что-то придумал, — пробормоталя. — Какие-нибудь инквизиторские штучки?