— Ты дурак! Дурак. — делая шаг ко мне,прорычал Костя. Протянул руку — пальцы уже оканчивались когтями. — Ты…

Початая бутылка «Посольской», из которойлениво текла водка, сама попалась мне под руку.

— Пора нам выпить на брудершафт, — сказал я.Он успел отклониться, но брызги все-таки попали на лицо. Костя взвыл,запрокинул голову. Будь ты хоть самый высший вампир, но алкоголь для тебя —отрава.

Я встал, подхватил со столика недопитыйстакан, занес руку. Крикнул:

— Ночной Дозор! Ты арестован! Руки за голову,клыки втянуть!

В дверь буквально одновременно втиснулись троеинквизиторов. Вызвал их Эдгар, или сами почувствовали неладное? Они повисли наКосте, все еще растирающем окровавленное лицо. Один пытался прижать к шее Костисерый металлический диск — нечто, под завязку напичканное магией…

И в следующий миг Костя показал, на что онспособен.

Удар ноги выбил у меня стакан, я впечаталсяспиной в окно. Рама затрещала. А на месте Кости крутился серый вихрь — ударырук и ног следовали с неимоверной, лишь киногероям доступной скоростью. Во всестороны летели брызги крови и ошметки плоти, будто кто-то решил смолоть вблендере кусок парного мяса.

Потом Костя прыгнул в коридор, оглянулся — инырнул в окно, будто не замечая толстого двойного стекла.

Стекло его тоже не заметило.

Костя еще раз мелькнул за окном, кувыркающийсяпо склону — и поезд унесся прочь.

Слышал я о таком трюке из вампирскогоарсенала, вот только всегда считал развоплощение досужей выдумкой. Даже всправочниках напротив хождение сквозь стены и стекла в реальном мире стоялостыдливое «н.п.» — «не подтверждено».

В купе бесформенной грудой лежали дваинквизитора — изорванные так, что можно было и не интересоваться наличиемпульса.

Третьему повезло — он сидел на койке, зажимаярану в животе.

Под ногами хлюпала кровь.

Пассажиры на верхних полках больше не орали —один закрыл голову подушкой, другой смотрел вниз стеклянными глазами и тихонькохихикал.

Я сполз со стола и на негнущихся ногах вышел вкоридор.

Как сказал герой одного старого злого анекдота— «а жизнь-то налаживается!»

Пассажиры штабного вагона сидели в своих купеи пустыми глазами таращились в окна. Проходившие по вагону люди почему-тоускоряли шаг и не смотрели по сторонам. В закрытом купе, вместе с двумяупакованными в черные пластиковые мешки телами, отлеживался раненый инквизитор,которого уже с четверть часа пользовал лечебными заклинаниями его коллега. Ещедва инквизитора стояли на страже у входа в наше купе.

— Как ты догадался? — спросил Эдгар.

Челюсть мне он исцелил минуты за три, послетого, как помог раненому товарищу.

Я не стал спрашивать, что там было — простойушиб, трещина или перелом. Починил — и ладно. Вот только два передних зубаостались выбитыми и касаться их языком было неприятно.

— Я кое-что вспомнил про «Фуаран»… — сказал я.В суматохе первых минут после бегства Кости у меня было время кое-чтопридумать. — Ведьма… ну, Арина, она говорила, что по легендам заклинания из«Фуарана» действуют, если есть кровь двенадцати человек. Хотя бы чуть-чутькрови…

— Почему не сказал раньше? — резко спросилЭдгар.

— Значения не придал. Тогда вся история с«Фуараном» казалась чистой выдумкой… А тут Костя упомянул, что его коктейльсостоит из крови двенадцати доноров… и до меня дошло.

— Понятно. У Витезслава не было под рукойдюжины человек, — кивнул Эдгар. — Если бы ты сказал сразу… если бы ты сказал…

— Ты знал про состав коктейля?

— Да, конечно. В Инквизиции обсуждали«коктейль Саушкина». Никаких чудес эта штука не делает, Силу выше, чем отприроды дано — не подымет. Но, действительно, позволяет вампиру подняться до своегомаксимума не убивая людей…

— Подняться или опуститься? — спросил я.

— Если не убивая — то подняться, — сухоответил Эдгар. — А ты и не знал… ну, дела…

Я смолчал.

Да, не знал. Не хотел ничего знать. Молодец я.И теперь двое инквизиторов лежат в черном полиэтилене, и никто уже им непоможет…

— Оставим это, — решил Эдгар. — Что толкутеперь… Он летит, видишь?

Я покосился на «компас». Да… пожалуй.Расстояние до Кости, точнее — до книги, не менялось, хотя поезд мчался соскоростью не меньше семидесяти-восьмидесяти километров в час. Значит — летитследом. Не убегает!

— Ему действительно что-то нужно в СреднейАзии… — растерянно сказал Эдгар. — Вот только что,

— Надо вызвать Великих, — сказал я.

— Сами придут, — отмахнулся Эдгар. — Я им всесообщил, портал провесил… они решают, что делать.

— Понимаю, что они там решают, — пробормоталя. — Завулон требует отдать ему проштрафившегося Костю. А главное — «Фуаран».

— Никто книги не получит, успокойся.

— Кроме Инквизиции?

Эдгар промолчал.

Я уселся поудобнее. Потрогал челюсть.

Не болит.

Но зубы жалко. Придется либо идти кстоматологу, либо к целителю. Но беда в том, что даже самые лучшие светлыецелительницы не умеют лечить зубы безболезненно! Не умеют — и все тут…

Стрелочка «компаса» подрагивала, держанаправление. Расстояние не менялось — километров десять-двадцать. Значит, Костяразделся, превратился в летучую мышь… или в какую-то другую тварь? В гигантскуюкрысу, в волка… Не важно. Превратился в мышь и летит за поездом, сжимая в лапахузел с одеждой и книгой. Где же он ее прятал, паршивец? На теле? В потайномкармане одежды?

Паршивец… но какая выдержка! Какая наглость исмелость — охотиться на самого себя, придумывать какие-то версии, советовать…

Всех обвел.

Но зачем? Захотелось абсолютной власти? Шанспобедить все-таки невелик, а Костя никогда не отличался чрезмерным честолюбием.Нет, честолюбив, конечно, но без маниакальных идей о власти над миром.