Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А ты, – вмешался в разговор, широко улыбающийся Храбр. – Останешься вместо меня, будешь старшим дружины и наставником Тура.
– Ага, – поддержал Святозар Храбра еще задорнее засмеявшись. – Будешь бегать за Туром, по всему городу и деревне отбивая моего брата от его закадычных друзей, во главе которых стоит сам сын наставника Ратиша. А ты дядюх, – наследник обратился к дяде, который сидел, с нахмуренными бровями не понимая, чему так радуются Святозар и Храбр. – Знаешь, мне тебя больше всех жалко… представляю, что здесь будет творить Тур своей магией. Отец, наверно ни у одного кукленка нос вытянется, а ухо поменяет свое место обитания.
– Вот чё, вы гогочете? – не выдержал Велислав, когда увидел, что и правитель стал громко смеяться шутке Святозара. – Брат, я тебе прямо поражаюсь. Сын то твой, еще мальчонка, а ты его ведешь на войну ни жалко, что ли.
За столом сразу наступила тишина, у правителя дрогнуло лицо, а возмущенный Храбр повысив голос, весьма грубо проронил:
– Велислав, ты чего такое говоришь? Да, правитель разве может жертвовать своим сыном? Да, он Святозара, больше жизни любит… Но деваться нам некуда. На стороне нагаков Нук, а он злой колдун и никто его кроме Святозара не может победить, пойми… Ни я, ни ты, ни Ярил…Ты чего хочешь, чтобы погибла наша Родина, погиб наш народ, чтобы эти нагаки топтали нашу землю, убивали детей, дев и стариков? – Храбр на миг прервался, тяжело задышал, а после дополнил, – не было бы Нука Ярил никогда бы Святозара не взял на войну. Я это знаю, слышишь Велислав… знаю… что для него дети значат, для друга моего… так, что думай чего говоришь.
Велислав выслушав Храбра и сам, как допрежь того Ярил, потемнел ликом, его густые пшеничные брови кажется и вовсе сошлись вместе, образовав единую полосу, он суматошно протянул руку и похлопав правителя по тыльной стороне ладони, верно извиняясь отметил:
– Я не хотел обидеть тебя брат, прости. Страшно только за Святозара. Такой он молодой, столько пережил.
Наследник беспокойно дернул больной рукой и застонал, сидящие за столом немедля воззрились на него, а он, улыбнувшись, бодро молвил:
– Да, что ж, я свою жизнь так легко не уступлю, пусть Нук и не надеется… Меня в Новыграде Любава ждет, я ведь Путяту обещал за ней приехать, так слово свое обязательно сдержу. Правильно отец, ни кому не уступим мою, Любаву.
– Точно сынок, – ответил правитель и потрепал его по волосам.
– А, то, ты словно Велислав не слышал, – начал Бажай, пытаясь перевести разговор в более мирное русло. – Какой народ поет сказ о победе наследника над Черномором.
– Ой, нет… нет… нет, – замотав головой, поспешил вставить Святозар. – Только не про это.
– Да, как же, у нас его каждый мальчонка знает, – Бажай вроде, как не слыша просьбы Святозара, поморщил лоб, наверно пытаясь вспомнить слова сказа, и махнув рукой продолжил. – Не помню уж как точно там звучит… Но… и взял великий ведун Святозар царя Черномора за его длинную зеленую бороду, притянул к себе и его шевелящиеся усы. Да намотал на руку, да поднял он силой своей волшебной Черномора над собой. Да закружил, а после бросил он царя прямо в его многочисленное войско.
Святозар выпучил глаза, густо покраснел как маков цвет, и, развернувшись к отцу, срывающимся голосом проронил:
– Отец, какой ужас… кто же отец, такое сказывает? Такую ложь… такую ложь. – А затем повертавшись к Бажаю, и, обращаясь уже лишь к нему, добавил, – я, конечно, слышал, что про меня сказывают, что я победил Черномора, но такое… такое… Он же Бог, а я человек… Да, я вообще с ним не бился, я бился с его поединщиком, – повышая голос, закончил наследник.
Наконец-то заулыбался Велислав, и, довольно поглядывая на племянника, произнес:
– Братанок, да не расстраивайся, это же люди сказывают, а мы то всю правду знаем. Мне сам Путят рассказывал о том, как ты вызвался биться с поединщиком, чтобы он не забрал в жертву Сема. И договорился с ним, что коли ты проиграешь, так вместо другов на дно пойдешь.
– Не надо, дядюх, об этом говорить, отца тревожить, – с волнением в голосе попросил Святозар.
– Нет, почему расскажи Велислав, – покачивая головой, откликнулся молчавший до того правитель. – Потому как Леля сказ я не слышал, а други сына моего ничего не рассказывают. Интересно будет послушать, как это было со слов многоопытного и славного воина.
– И то правда, от другов Святозара ничего не услышишь, – согласно поддакнул Храбр. – А я сказ Леля слышал, но в нем Ярил не рассказан сам бой, только упоминание о том, что наследник бился с поединщиком.
– Да, потому как Лель не видел боя, их всех Святозар согнал в омшаник, во внутренние помещения ладьи, – пояснил Велислав и довольный тем, что Ярил на него не сердится, огладил пальцами рук гладь столешницы. – На борту ладьи остался лишь Путят, который как он мне сам говорил, точно прирос к рулю, рулевой и Стоян. И они– то втроем весь бой и видели. Так, что если и хотите узнать, как все было выспрашивайте Стояна, или слушайте меня.
– Тебя, тебя, – разом ответили Храбр и Ярил.
– Значит, – начал свой сказ Велислав и словно припоминая давненько позабытое, оправил книзу свои светло-пшеничные усы. – Приказал наследник вынести Стояну свой меч и положить на лавку гребцов, а сам обернулся орлом и взлетел в небо, да давай в вышине над этим рака-крабом, кружить. А он этот рак громадный около четырех саженей в длину…
– Да, нет, – перебил дядю Святозар. – Небольше двух саженей он был, тело как у краба, да длинный толстый хвост, и две клешни.
– Вот, вот, – теперь перебил племянника Велислав. – Ты погоди, теперь братанок, не хотел брату моему рассказывать, как все было, теперь сиди и молчи. Я буду сказывать, так как мне Путят поведал. Ну, Путят говорил огромный был тот рако-краб, две громадные клешни и множество усов, каковые на морде его крепились и будто живые шевелились.
– Два уса, – вновь перебил дядю наследник.
– Помолчи, сын, – недовольно произнес правитель и положил ему руку на плечо. – Не перебивай старших.
– Да, так вот, – расправляя свои широкие плечи, продолжил Велислав. – Значит, взлетел братанок орлом в небо, давай кружить над крабом, погодя подлетел ближе к нему, да клюнул его в глаз. В один… в другой, и пробил их и вытекли глаза у чудища.
– Чего, – встрял было Святозар, но отец дюже крепко сжал его плечо, повелевая тем движением молчать, и наследник