– Что же ты пояснишь наследник, – поинтересовался воевода и пристально посмотрел на Святозара. – Людям то тяжело понять, как может сын правителя воспитанный им стать подлым предателем. Ведь всем известно, что Эрих рос с отцом своим, в отличие от тебя. Что ж, люди думают так, каков правитель, таков его сын.

– Это ты так думаешь Жировит или люди, – вдруг резко выкрикнул Святозар, и вскочил со своего сиденья. В тот же миг в гриднице воцарилась тишина, все уставились на наследника, но он будто не видя этого, еще громче закричал, – слышишь, не смей так говорить про моего отца! Ты ничего не знаешь и судить не можешь. Да, и еще… еще, это ты правильно заметил каков отец, таков и сын… Погляди на меня Жировит, это я наследник престола, я… а не Эрих! Я сын Ярила и потомок Богомудра, и ни кому ни позволю оскорблять моего отца.

Святозар развернулся, и толкнул сиденье так, что он, загромыхав, отлетел в сторону, а засим тяжело ступая, вышел вон из гридницы да с такой силой, стукнул дверью, что старый дом Жировита закачался из стороны в сторону, словно жаждал развалиться. Лицо наследника горело от гнева, его била мелкая дрожь, а обидные слова жгли душу, он почти выскочил на двор, и, позвав слугу, потребовал своего коня. Не успел он сесть на коня, как из дома выбежал Стоян, он подскочил к наследнику и схватил его за руку и поводья, возбужденно заговорил:

– Святозар, погоди, погоди… Ну, чего ты, чего.. Что Жировит сказал, как тебя обидел… Ну, остынь же, остынь. Правитель расстроен твоим поведением, зовет тебя. Ну, не уезжай, ради отца пересиль себя. Я тебя понимаю, понимаю, друг. Но ты отца своего пожалей, останься.

– Нет, Стоян, не останусь… Еще мгновение и я бы разорвал этого Жировита за моего отца… разорвал, – судорожно дыша и захлебываясь душевной болью откликнулся Святозар, и, высвободив руку забрался на Снежина.

– Позволь я тогда с тобой поеду, Святозар? – придерживая Снежина за узду, спросил Стоян.

– Хочешь поезжай, но только ничего не говори, молчи… Мне надо подумать, – ответил наследник и тронул коня.

Он выехал со двора на улицу, и остановился, ожидая друга, некоторое время спустя подъехал Стоян и подал ему куртик, потому как разгневанный Святозар не взял верхнюю одежду. Наследник одел куртик, впрочем, так и не застегнув, тряхнул поводьями да в сопровождении Стояна, молча, поехал через город к стану. В Лебедяне уже наступила весна, и на дворе было довольно тепло, сразу чувствовалось, что это южный город. Солнце светило по-весеннему нежно согревая землю, снег уже растаял, и только кое-где еще лежали небольшие бурые кучи. В городе, как правильно заметил Жировит, не ощущалось праздника. Люди коли и встречались то в основном со встревоженными лицами, не слышалось песен, музыки или смеха, словом ощущалась напряженность во всем. Святозар дюже расстроенный грубостью, что позволил себе в отношении к старшему, стараясь себя отвлечь от неприятного, начал настойчиво думать о том, как бы вырвать Эриха из рук Нука.

Солнце клонилось к закату, когда они подъехали к стану и спешились. Для правителя и наследника был разбит большой шатер, расположенный в середине стана, но Святозар туда не пошел. Он отдал Снежина поджидающему возвращения правителя и наследника Вячко, а сам направился к костру, что разбили други около своего походного шатра, и возле какового тяперича сидели. Святозар опустился подле Искрена, поставил локти на колени, упер подбородок в ладони да замер, не сводя глаз с поедающего поленья желто-красного пламени, немного погодя, он, обращаясь к старшему своей дружины, тихо сказал:

– Стоян, мне нужна твоя помощь.

– Конечно, – не мешкая, откликнулся друг, как и пообещавший не проронивший за дорогу ни слова. – Говори, что нужно.

– Сегодня в ночь, правитель пошлет лазутчиков в стан к нагакам, нужно, чтобы кто-нибудь из вас други вызвался туда идти. И выполнил мое поручение, – принялся пояснять Святозар, все еще не отрывая взгляда от пляшущего огня.

– Что ты задумал? – беспокойно спросил сидящий рядом Искрен.

– Никаких вопросов ко мне, никаких, – раздраженно ответил Святозар, и оторвал подбородок от ладоней, да сердито оглядел притихших другов. – Я вас, что часто о чем-то прошу, приказываю все время… Мне нужна ваша помощь… помощь. Мне нужно, чтобы человек, который пойдет, разглядел в какой шатер заходит мой брат, разглядел, как он выглядит и где находится, и главное можно ли оттуда вывести моего брата.

– Ты, что, – вновь перебил наследника Искрен. – Туда собираешься идти, хочешь вывести брата?

– Искрен, ты вообще, слышал наследника? Он ведь просил не задавать вопросы, – заметил негодующим тоном Горазд и кинул пронзительный взор на друга. – Я пойду, Святозар, я самый глазастый, все увижу, все запомню, – добавил он, направляя свою речь к наследнику. – Только не знаю, разрешит ли мне правитель идти.

– Разрешит, – вступил в разговор Стоян и кивнул головой. – Лазутчиков будет отправлять Храбр, а значит, я смогу его уговорить, чтобы они взяли тебя. Я скажу, что это надо для наследника, и Храбр не откажется выполнить просьбу Святозара.

– И еще, – досказал Святозар и свел вместе свои густые темные брови, принявшись их боевито растирать подушечками пальцев. – Вы ходили к границе стана оглядывали степь, там что впереди, можно будет где-нибудь укрыться?

– Мы уже там сегодня были, – молвил Искрен и голос его слегка трепыхнулся. – Там негде укрыться, лесов нет, деревья если и встречаются, то низкие и чахлые. И насколько хватает глаз степь, и где-то очень далеко видны вспыхивающие костры нагаков.

– Искрен, – уже более спокойно поспрашал у него Святозар. – А далеко ли до нагаков, сколько человеку идти?

– Да наверно день или ночь идти, не меньше, – увереннее произнес Искрен, увидав, что наследник перестал на него сердиться.

– Далеко, далеко, – протянул Святозар, и вновь вонзился взглядом в костер. – Что же делать…

– Может ты, все же объяснишь? – вопросил сидящий напротив наследника Молчун.

– Объясню, когда придет время, но не сейчас, – сказал наследник и тяжело вздохнув, забрал у Искрена ветку, которой тот ворошил угли в костре, да разломив ее надвое, бросил в огонь.

Когда солнце закатилось за край небосвода, и на Явь опустилась густая ночь, схоронившая все краски, и, кажется, звуки, други попрощавшись со Святозаром ушли отдыхать в шатер, а Горазд отправился готовиться к вылазке. У лучисто пылающего светом и жаром костра остались лишь наследник и Стоян.

– Святозар, – обратился к нему Стоян и вспыхивающие лепестки огнисто-радужного пламени озарили его лицо. – Что случилось у Жировита?

– Жировит, – дрогнувшим голосом пояснил наследник. – Сказал про отца, что люди думают,