кто за нами сюда рванул? Кого мы на Серебрянке не дожали! Кого следователь-черт выпустил! Кто убил их всех, а нам плел небылицы!!

Выстрел! Пуля вырвала кусок мха из камня возле него.

«Ковальчук?! Он здесь? – Катя вжалась в камни, стараясь слиться с ними. Ужас сковал ее – она вспомнила битву на Серебрянке. – Его отпустили, и он поехал за нами. Он сохранил все данные, Гек был прав… Украденное у вдовы тоже припрятал надежно. Гущин тогда ошибся: раз мы не нашли у Ковальчука вещи Осмоловской, значит, не он ее прикончил. А он просто это укрыл надежно, отдал нам большую часть находок, сохранив главное. Потом собрал все воедино и явился точно к расщелине. Он отравил Краснову – конкурента, он, ограбив, убил вдову, он прикончил гонца – они могли не поладить друг с другом в Шалаево. А нам Ковальчук изначально лгал. Убедил нас на допросе, и мы ему поверили… Он хочет разделаться с нами здесь, в глуши, подобно Дэв-хану!»

Нечто взметнулось в небо, свистя, рассыпая сноп искр. Гектор швырнул зажженную петарду в сторону валунов, скрывавших невидимку. Грохнуло мощно! У них всех заложило уши – эхо подхватило звук взрыва, дробя его о скалы и усиливая стократно. Гектор стремительно бросился к валунам, стараясь опередить оглушенного стрелка.

Все дальнейшее случилось почти одновременно! Выстрел! Яркая вспышка взорвавшейся салютом петарды. Вопль! Вспышка! Язык пламени! В его бликах Катя увидела Гектора, сделавшего два мощных сальто подряд, сокращая расстояние, и ногой сбившего на землю человека в загоревшейся от петарды одежде. Гектор рванулся к нему…

Катя вскочила на ноги – за валунами Гектор голыми руками пытался загасить на визжащем от ужаса противнике пламя. Ружье тот выпустил из рук, вопя от страха. Катя сорвала с себя ветровку – но она не годилась из-за синтетики, содрала через голову хлопковое худи, оставшись в одной майке, и помчалась к мужу. Набросила худи сверху на Ковальчука, валявшегося на земле ничком. Вдвоем с Гектором, тоже сорвавшим с себя толстовку, они быстро потушили пламя. К счастью, огонь опалил лишь толстую брезентовую куртку стрелка, не задев ни его свитера, ни бейсболки с «ушами». Бейсболка сползла на лицо стрелку, закрывая его.

И внезапно… Катя увидела торчащие из-под бейсболки светлые волосы, перетянутые резинкой в короткий хвостик… Она резко нагнулась, сорвала бейсболку с головы поверженного и…

Перед ними была Вероника Заборова… сестра Елены Красновой!

Катя смотрела на нее. Гектор нагнулся, поднял «помпу».

– «Ремингтон», – прошептал он. – У нее восемьсот семидесятый охотничий… с телескопическим прикладом… разборный…

Медленно приблизились Горбаткин и полковник Гущин. Вероника повернулась и села, отрешенно глядя на свои измазанные сажей руки. Ее лицо почернело от копоти.

– Вы?! – ахнул полковник Гущин. – Так это, значит, вы все… ее сестра… но как же… Вы устроили нам засаду у грота, расстреливали нас, а остальных… Их всех, выходит, убили вы?! И вы отравили собственную сестру?!

– Ленка не оставила мне выбора, – Вероника воззрилась на них снизу вверх. Взгляд у нее был дикий, остекленевший, речь сбивчивая, отрывистая, она еще не опомнилась от взрыва петарды и страха сгореть заживо. – Она меня вынудила! Она хотела рассказать руководству музея о сокровищах того басмача! Вы же только из пещеры, я следила за вами… Вы отыскали для меня главное – вход… Вы торчали внутри полтора часа. Шарили в гроте, да? Набивали карманы? Клад внутри? Слитки золотые? Драгоценности? Много награбил в Китае тот чокнутый басмач-националист? Какое добро он перевозил в грот в своем караване на фото?! Бриллианты? Ювелирку? Ленка, сеструха… зараза… она просто сошла с ума! Она перестала слушать меня – старшую сестру! Прекословила мне, возражала! Она хотела известить свой чертов музей, ждала, когда вернется директор, руководство их лаборатории. Она вознамерилась отдать своему зоомузею все, начиная от посылки!! Но у того придурка в Шалаево ее не оказалось! Косоглазый Шахрияр водил за нос Тольку Ковальчука и Ленку, а я… я убила его посыльного. Но Ленку, сеструху, я убивать не хотела! Я ее силилась остановить! Не допустить огласки! Я ее убеждала, уговаривала, умоляла чуть ли не на коленях не быть идиоткой! «Все сокровища грота станут наши с тобой, мы разбогатеем, уедем, сбежим! – твердила я ей. – И к черту всех. К дьяволу выжигу Тольку Ковальчука! И к черту музей!» Но Ленка уперлась! Жаждала поделиться нашим секретом на миллионы со своим начальством, кретинка!

Они слушали истерическое злобное признание, вырванное из ее души контузией от взрыва и животным страхом сгореть заживо. Им даже не пришлось давить на нее… Женщины порой проявляют крайнюю жестокость, но они выказывают и неожиданную слабость, когда судьба, наказывая их, поворачивается к ним спиной, а смерть заглядывает в лицо. Гектор отдал Кате свой мобильный – единственный оставшийся в рабочем состоянии: снимай ее на камеру.

«Она искренне верит, что в пещере – золото, ценности…» – пронеслось в голове у Кати.

– Елена вам все рассказала? Поделилась сведениями от Ковальчука и найденным ею в архиве музея? – спросила она Веронику. – Вы действовали с ней вместе? Заодно?

– Попробовала бы она мне не признаться! – Вероника вскинула голову. – С детства Ленка мне подчинялась во всем. Поступала по-моему. Разве способен Толька-комбинатор сравниться со мной во влиянии на нее? Он ее бросил в юности. Я заставила его отойти в сторону. Он бы ее погубил, сломал ей жизнь. Я ее, девчонку, оградила от него. Они не могли стать полноценной парой. Я ее спасла второй раз – на Камчатке во время нашего отпуска. Мы втроем наблюдали медведей, ловивших в реке лососей, а Ленка… зоолог хренов… сунулась к медведице с медвежатами, и та за ней погналась. Я пристрелила зверюгу из ружья мужа, когда он лишь метался в панике! Я дважды спасла Ленку – от позора, унижения и от гибели. Она помнила свои долги передо мной. Но лишь до тех пор, пока не увидела чертовы снимки, проданные Ковальчуку Шахрияром!

– Сделанные внутри грота? – уточнил сразу Гектор.

– Именно! Сначала все шло у нас гладко. Ленка сразу рассказала мне про объявившегося после долгого времени Тольку Ковальчука и его находку, про его просьбу помочь с розысками пропавшей экспедиции. Показала его снимки – где басмачи везут караваном свое золото, дала почитать мне все записки в своем мобильном. Я сразу поняла – Толька Ковальчук нашел наконец свой Клондайк. Он искал его с юности всю жизнь. Мечтал о большом куше. О миллионах! И дело с кладом в пещере – настоящий верняк, иначе бы он не стал в него вкладываться, суетиться, привлекать Ленку, платить бабло приезжему Шахрияру. А тот ему клятвенно подтвердил – клад басмача в горах никто до