бирже начинают расти. Бормочу: «Первый акт мы уже отыграли и одно лишь сумели понять, чтоб тебя на земле не теряли, постарайся себя не терять». Градский красавчик, будто тоже под автоматами в подвале кантовался. Слепочек с натуры — что надо! Саня будто невзначай бросает сквозь дым сигареты: «Саныч, не передави».

Акт второй: надо отыграть так, чтобы на этой земле не затеряться. Точнее, в этих развалинах. Конечно, нас будут искать — как не искать хотя бы для проформы. «Вагнеры» потом старательно примут участие в поиске бесследно исчезнувших двух ненормальных. Ну, пропали да пропали, мало ли их таких пропавших лежит в развалинах или в лесопосадках.

Как бы между прочим бросаю, что фотографировали награждение. Презрительно усмехнулись: «Кого награждали? Этих, что ли?» Кивок куда-то вверх и за наши спины — явно в сторону дивизиона. «Пьяницы, лучше бы стрелять научились». Ну, это они зря: в дивизионе на спиртное табу.

В разговор вступает второй, что на ступеньках вверху перекрывает выход. Автомат через плечо, палец у скобы: мгновение — и он уже на курке. Спрашивает об обстановке вообще, о прилётах по Белгороду и области, о погоде. Понятно, тянут время. Сашины документы и наше внешне пофигистски-доверительное спокойствие несколько нейтрализовали настороженность. Бумаги у него настоящие, вполне проверяемые и подтверждаемые, а вот у меня, кроме удостоверения и паспорта, ничего нет. И надежда на то, что свяжутся с Москвой и что кто-то подтвердит мое весьма призрачное отношение к агентству. Эх, Марата бы сюда, уж он разрулил бы ситуацию на раз-два. Смотрит небось сверху и ухмыляется.

Из-за полога вынырнул боец, протянул два пластиковых стаканчика с чаем. Саня принял, я отказался: есть и пить предпочитаю исключительно дома, а то вдруг сердечный приступ или тромб оторвётся, как у некоторых моих друзей. К чему лишние хлопоты?

Лёгкий смешок доносится из балаклав. Парень посмотрел с любопытством, хмыкнул и вновь скрылся. Внешне доброжелательная беседа под свет фонариков продолжилась. Стоящий у полога «музыкант» в балаклаве продолжал расспрашивать всё так же лениво и как бы лениво и по обязанности — уже четырежды спросил об одном и том же, но как бы исподволь и каждый раз ставя вопросы иначе. Искушенный паренёк, видно, не впервой беседы вести, в том числе и с пленными. И хотя тональность голоса была сама радужность, предельно вежлива и даже с нотками извинения, но глаза отнюдь не истекали благостью и полосовали холодным острым лезвием.

— Да вы не переживайте, сейчас проверят фотоаппарат, пробьют вас и отпустим, — произнёс он успокаивающе в пятый раз и впился взглядом, ожидая реакции.

«Ну, ребятки, „пробивать“ нас при отсутствии интернета — это разговоры в пользу бедных». Впрочем, им тоже было понятно, что мы не детки из песочницы и не купились на эти обещания. Ясно, что просто тянут время, но для чего? Или кого-то ждут?

— Технику не испортите, поаккуратнее там, — ворчу-прошу: надо же как-то реагировать на его слова.

— Не переживайте, как для себя сработаем. У нас умельцы работают ювелирно.

Сказал и опять взгляд испытующий: ключевое слово — для себя сработаем. Нет, ребятки, мы так не договаривались, никаких для себя. Мой аппарат, мой! И он никак не собирается менять своего хозяина: слишком много связано, ещё с Донбасса со мною.

Всё тот же паренек опять вынырнул, как чёрт из табакерки, протягивая горсть шоколадных конфет: «Угощайтесь!» Саня верен законам приличия и аккуратно берёт одну, я уже традиционно отказываюсь, за что награждён откровенно любопытным взглядом.

5

«Чтоб тебя на земле не теряли, постарайся себя не терять», — крутится в голове. Вроде бы себя не потеряли, нет испуга, нет растерянности, внешняя уверенность.

Уже часа полтора тянут. Что в плюсе? Табуреты, чай, конфеты. Вроде бы и радушно, но что-то протокольно. А что хотел? Шляется какой-то недоумок по бывшим городским улицам, что-то высматривает, фотографирует. Документов нет, а рядом не менее странный и весьма осведомлённый напарник. Сладкая парочка, прямо «Твикс» какой-то. Стоящий у входа вновь предлагает табурет. Отшутился: гостеприимство ценю, но вынужден от табурета отказаться — лучше постою тут у стеночки. Один из парней хмыкнул: к стеночке, конечно, успеете, но пока осваивайте её спиной на ощупь. Вроде бы и шутит, и голос добрый такой и мягкий, почти задушевный, но взгляд карих глаз… От такого взгляда враз дрожь в ногах и мурашки по спине. Такому на курок нажать — что комара прихлопнуть.

Ну и угораздило же угодить в этот дурацкий подвал! Нет, не в подвал — в яму. В «оркестровую» яму.

6

Всё разрешилось в секунду: откинулось одеяло, завешивающее вход в подвал, и в потоке дневного света явился крепыш в сопровождении автоматчиков, дядька серьёзный, лет пятидесяти, взгляд живой и совсем не равнодушный. Ангел-спаситель или?..

Поинтересовался, что почём, выслушал, приказал сопровождающему высокому и плотному разобраться. Мы не жаловались: наоборот, оценили бдительность ребят, корректность и гостеприимность. По взгляду видно, что ответ понравился. Так, значит, переходим к третьему акту.

Я совсем обнаглел:

— А мы с вами где-то встречались?

— Нет, — в ответ коротко и веско, но в глазах улыбка. Или усмешка.

— В Сирии? — гнул я своё.

— Нет, — отрезал он, а в глазах чертенята в пляс пустились.

— Может, на Донбассе в четырнадцатом?

— Нет, — во взгляде игра.

Но ведь что-то чертовски знакомое. Если бы не балаклава, если бы открылись нос, рот, подбородок — наверняка бы вспомнил…

— Но где-то то встречались, — уже по инерции без шансов на удачу потерянно бормочу я.

— В библиотеке. Без сопровождения не ходите. До свидания.

7

Высокий и плотный, без балаклавы, с мужественным и симпатичным лицом с тремя сопровождающими его бойцами — явно «личка», вышколенные, молчаливые, взгляды пронизывающие и бесстрастные, уже на улице просмотрел отснятые кадры — ничего интересного. Нашивки «ANNA News» на бушлате и бейджика в руках не то что мало, но хорошо бы ещё чем подкрепить:

— А ещё что-нибудь есть?

Паспорт показывать не стал — ну зачем ему мой домашний адрес, а писательского удостоверения с собою не взял, поэтому протянул судейское. Сфотографировал, предварительно спросив разрешения, что было совсем не обязательно: попробуй откажи.

Он, улыбаясь, протянул руку:

— До свидания.

«Личка», стоявшая справа и слева в паре шагов профессионально, при сопротивлении не дотянутся до них, не допрыгнуть, зато они очередью враз причешут, расслабились и по очереди тоже пожали руку.

Вот так расстаться? И это после заточения? Даже толком не узнав, кто эти мужики, виртуозно исполняющие свою роль? Как на каблуке крутятся с улыбочками, шуточками-прибауточками, какие-то шальные, отчаянные, куражистые, бойцы