твердил. Лейтенантам сопливым. Артиллеристам. Главное, говорит, это выбивать немецкие танки! Главное – танки! Вот и вы сейчас.

– Ты прав, Никон Петрович. – Курасов хмурился. – Но у нас главное – следы! А здесь перевернули всё. Кто был? Кто лазил?

– Никого чужих, товарищ майор. Только наши: Зуравлёв и его ребята.

– Лошади, а не сыщики!

– Николай Егорович!

– Ты про участкового? Не завидую я ему. Сейчас генерал приедет. Обещался. Так что давай сюда участкового, пока он ещё живой.

Участковый Хабибуллин уже дежурил поблизости, рука у козырька фуражки.

– Разрешите доложить, товарищ майор?

– Слушаю вас, капитан.

– Я тут с одной деталькой, товарищ майор…

– С деталькой? Может, подождёшь, пока осмотр не закончим?

– Да как вам сказать, – мялся участковый. – Я вот примчался. Сказали, Зуравлёв здесь.

– Сдуло Зуравлёва. Он уже за семью морями. Угро ноги кормят. Слышал, капитан?

– Сказали – здесь.

– Какая у вас деталька, капитан?

– Мотоцикл нашли. Там, в речке. Один.

– А их два было? – Курасов и курить бросил.

– Похоже, два. Второй на подстраховке или для маскировки гоняли. Оба одного цвета. Чёрные. Оба одной марки.

– Какой?

– «Ковровцы» или «восходы».

– Вытащили мотоцикл? Владельца установили?

– Вытаскивают. А я сюда.

– Я вам дам экспертов. Понаровский! – замахал рукой Курасов. – Эмиль Евгеньевич! Давай своего! Вот, участковому!

– У меня ещё одна деталька, товарищ майор, – канючил Хабибуллин.

– Ещё одна? Давай ещё одну.

– Бабка Трепетова. Мария Ильинична. Перевстрела сейчас. Я сюда, она наперерез.

– Бабка?

– Удивляется. Молодые бабы. Красивы. И на помойке копались.

– Чему же удивлялась?

– Не то чтобы совсем молодые. В соку. Наши, наримановские.

– А у бабки подозрения?

– Ага. Они одежду в выгребную яму бросали. Бабка стыдить стала. Хорошая одежда, а они её в дерьмо, простите. А те её погнали.

– Надо посмотреть…

– Вот и я подумал. Может, кому поручите, товарищ майор? Эту… машину найти, откачать?… Одёжу новую почти выбрасывать?…

– Ассенизаторская машина тебе нужна, Хабибуллин, – согласился Курасов, изучая мудрого участкового. – Ассенизаторская. Усёк? Это то же самое, что и мы. Только мы внутренними органами человека занимаемся. Которые выше. А она, понимаешь, нижними. Самыми нижними. Впрочем, одно и то же.

– Может, поручите кому, товарищ майор?

– Откачивайте, Хабибуллин. И на экспертизу. Пыркин, выпишите постановление. Одежду добудешь, капитан, акт не забудь составить.

– Это мы знаем, – понурился участковый. – А одежду тогда кому?

– В пакет. Аккуратненько. И посмотрите там внимательней. Может, ещё что есть.

– Да что ж там, золото искать?

– На том дне всё можно искать. – Курасова от предчувствия успеха, который так и веял от этого чудного участкового, повело на философию. – Алексей Максимович, великий писатель был, однако не брезговал туда опускать своих героев. Характеры творил. На дне.

– Товарищ майор. – Хабибуллин не уходил.

– Ещё деталька? – Курасова пробрало.

– Тут ещё наклёвывается кое-что…

– Ну! Рожайте, рожайте!

– Мне бы к Зуравлёву. Это больше по его части.

– Сочтёмся славою, Хабибуллин.

– Житель у меня один есть. Не мешало бы его пошукать…

– Пыркин! – позвал Курасов и огляделся в поисках старшего следователя.

Тот подбежал от «Кубани», потный, возбуждённый, озабоченный.

– Заканчиваем осмотр, Николай Егорович.

– Хорошо. Вот что, Никон Петрович. – Курасов задумался на мгновение. – Зуравлёва искать не станем, он уже копает где-нибудь глубже, бери двух оперов и вот с товарищем Хабибуллиным проведайте одного его знакомого. Только скоренько. Капитану ещё яму чистить. Найдёшь меня, если я к тому времени отсюда съеду.

– Будет исполнено, товарищ майор, – подхватил под локти участкового Пыркин. – Обожаю новые знакомства.

К вечеру, когда, оказавшись наконец в своём кабинете, Курасов торопился, подбирая бумаги для доклада Максинову, постучали в дверь.

– Открыто! – буркнул он, не поднимая головы.

– Разрешите, Николай Егорович! – На пороге сиял Пыркин. – Не подвёл меня нюх-то, товарищ майор.

– Показывай, – недоверчиво заглянул за его спину Курасов.

Пыркин посторонился, и Хабибуллин втолкнул в кабинет взлохмаченного рыжего здоровяка в распахнутой на груди рубахе.

– Кто такой? – спросил Курасов.

– Серебряный Игорь Юрьевич, – ответил за здоровяка Хабибуллин. – Я вам говорил.

«Золотой мужик»

– За тобой ещё что есть? – Курасов поднял глаза на подозреваемого. – А то откатаем пальчики, а там посыпется…

– Что посыпется?

– Сам понимаешь.

– Я несудимый, товарищ майор. Я этим штучкам не обучен.

– Отпечатки пальцев не оставил нигде? Ты же с явкой пришёл? С повинной. А раз так, то уж рассказывать должен всё. Чистосердечной она называется, понимаешь?

– Я чистый. Клянусь! А этих жлобов, которые банк грабанули, сдам.

– Всё про банк-то рассказал?

– Не пришёл бы. Жлобы! И бабу отняли, и бабки одни заграбастать надеялись! Не выгорит!

– А ты откуда знаешь?

– Да уж знаю. И не только это. Раз пришёл, всё расскажу. Только участковый мне тоже обещал…

– Раз обещал…

…Курасов закончил писать далеко за полночь. Набрал дежурного по внутреннему телефону.

– Зуравлёв всех привёз?

– Только этого… Больного, с шеей. И женщин.

– Порохова?

– Его.

– Пусть забежит ко мне.

– Сейчас. Поищу. Он где-то здесь. Вроде у экспертов.

– Найди его. Нужен очень.

Зуравлёв вбежал живой, свеженький, в гражданке и при галстуке, как с приёма английской королевы.

– Не побеспокою, Николай Егорович? – улыбнулся от двери.

– Ты всё шутишь, Алексей Александрович. – Гляжу я на тебя и вспоминаю одного товарища.

– Старого или молодого?

– Скорее, мудрого.

– Тогда домового, – ещё нежнее расцвёл начальник «уголовки».

– Почти угадал. Домовой и леший у него в подчинённых бегали. Помогали.

– Тогда знаю. Хорошее настроение, Николай Егорович? Всё с нашим гостем беседуешь? Кладезь, похоже?

– Не без этого. Вот. Наш гость тебе ещё работки нашёл.

– Мы всегда готовы. – Зуравлёв внимательно оглядел Серебряного. – Вы его прямо бережёте, Николай Егорович. Мечта генерала!

– Вполне может быть.

– А сам?

– Я бы вздремнул, вас дожидаясь. А вы бы и возвратились как раз. Сколько? Третий час уже?

– Угу.

– Ну вот. К пяти поспеете. А мне двух часиков вполне хватит. Этих, кого брать придётся, с утречка лучше. Они помоложе. Нагулялись. Надружились с девчонками.

– Да откуда у них бабы! – Серебряный не понимал шуток следователя. – Гроши небось считают.

– Нет их дома-то? – Курасов чуть не подмигнул Серебряному.

– Я же сказал, где их сейчас найти! – крикнул тот. – На даче у Пороха! Где им быть? И Жорик там этот. И Тимоня! Оба субчика, как миленькие, там!

– Покажешь? – Курасов не спускал глаз с подозреваемого.

– Нет! – вскочил на ноги Серебряный. – Я не могу! Не договаривались так!

– А чего испугался? Ты же мне правду-матку выложил?

– Хотите, чтобы они меня пристрелили?

– У них пистолет?

– Нет. У них обрезы.

– А где пистолет?

– Был да сплыл. – Серебряный выпалил и осел на стул, только за рот руками не схватился.

– Ты начал всю правду, так договаривай, – улыбнулся ему Курасов. – Я же тебе поверил. Почти. А