свою жизнь проносить военную форму и не стать воином. Воин и военный, или воин и солдат – это разные вещи порой. Воин может быть и солдатом, военным, но не каждый солдат является воином. Воин, это особая конструкция организма, это особое строение мозга, а значит, это и особое отношение к окружающему миру. Воин, если надо, идет до конца в своей дороге борьбы, и его не купить ни деньгами, ни обещаниями, если он решился на действия, если он уже выступил в свой военный поход. Купить можно барыгу, но воина никогда. Вот в чем суть.

В этот же день по прибытию в школу наша группа засобиралась в путь. Нас с пулеметчиком отправляли к Пеплу, а группа уходила на другую точку. Прибыли мы к Пеплу в штаб днем, примерно после полудня. Сначала нас в гараже накормили и чаем напоили. Был там при штабе такой человек, Грендель. Был он замом у Пепла, и всех, кто приходил туда, в штаб, он пытался напоить чаем, и это как минимум. Предлагал еду всем. А затем, еще и вооружал под завязку или выдавал продукты и воду. Всего у него там в гараже было вдоволь. Он был деловым и расторопным человеком. Выглядел как? Обычно выглядел, как и все. Мужчина примерно тридцати восьми лет, среднего роста, по лицу если судить, то характер, приближающийся к нордическому. Про него говорили, что он с дурцой, но за своих стоит сильно. Поели и чаю попили, а затем снова крутая и долгая лестница в подвал к Пеплу и Пепел, сидящий за своим столом, которому до нас дела нет – занят войной, командует по рации, работает с картами. Пепел минуты с две на нас отвлекся, убедившись, что мы целые и невредимые, и далее начал продолжать работу с рацией. Одним словом, мы возвращались обратно на 155-ю.

Покинули мы штаб, дошли до своей 155-й точки, пролезли через железный профиль, а там во дворе наши бойцы.

– Приветствую всех! – здороваюсь я с бойцами и поднимаю в знак приветствия руку вверх, как принято ранее было у римлян. Проходим с пулеметчиком в дом.

– Кто теперь за командира здесь? – спрашиваю у одного из бойцов, который печь топит на кухне. Этот боец, как и многие другие, кого я встретил во дворе, пришли на точку недавно, и я их совсем не знал.

– Интер старший у нас, – отвечает боец. – А Интер потому, что все время на воле в интернете сидел и нам в окопах рассказывал только про то, как он на «Ютубе» просиживал. Историй у него много разных ютубских. Он на интернете, на «Ютубе» этом помешан.

Объяснения бойца, который на вид имел возраст глубокий, лет пятьдесят пять, и носил черную шикарную бороду, меня ввели в некоторый ступор. «Как интересно все… это мы теперь с таким тут работать будем», – думаю я о ситуации. Сухова я нашел в нашей комнате, он отдыхал. Обрадовались друг другу. С новым старшим точки познакомились. Это был человек среднего роста, с черными волосами и живой мимикой на лице.

Причуды начались сразу. Ночью новый «командующий» скомандовал подъем.

– На нас накат! Быстрее, занимаем свои места. Нужно отбиваться! – командует Интер.

Выбегаем все. А хозяйственные постройки, складские помещения уже заполнены людьми, которые из окон ведут огонь. Спрашиваю одного из бойцов:

– Что там? Хохлы?

– Нет никого. Он сказал вести огонь, мы стреляем, – отвечает мне боец.

– Понятно, – говорю я ему. Прошло еще минут аж десять, пока боекомплект вбивали все в овраг и в деревья. Тут я понимаю, что БК у людей из нашей группы, подчиняющейся Белому, ограничен. Подхожу к Интеру и говорю ему насчет боекомплекта:

– Мы расходовать БК не имеем права. Нам на штурм идти. С чем мы завтра или послезавтра на штурм пойдем? Я не буду расстреливать в деревья и в землю свой БК, – объясняю я ситуацию Интеру.

– К черту тебя. Я же сказал, стрелять! – кричит на меня старший.

– Наката нет! У нас БК ограничен, и Белый сказал готовиться к штурму, – отвечаю я ему на повышенных тонах.

Разошлись мы с Интером. Присел я на корточки рядом с хозпостройкой и думаю об этом кашнике: «Откуда он взялся и кто вообще его на такую должность назначил…» Вдруг слышу голос Интера:

– Уходите отсюда! Всю группу свою забирай и в дом. Уходите.

Я крикнул Сухова, а он пулеметчика и еще кого-то из наших. Заходим в дом. Они спать, а мне не спится. Сел я на кухне и размышляю: «Что это было? Они ведь сейчас БК прикончат с таким рвением, а если накат на нас настоящий будет, то чем отбиваться?» Жду, чем это все закончится. Вбегает в дом Интер, влетает в кухню и держится руками за голову.

– О-о-о!!! Вот это да! Вот это адреналин!!! Здорово! – кричит он, и мне кажется, что этот человек сошел с ума. Он восклицает, радуется и быстро ходит по кухне туда-сюда. Лицо его красное, он взбудоражен. Я ему и говорю:

– Послушай меня… У вас БК нет, я же знаю. А если накат на нас?

– Надо стрелять, – отвечает мне Интер, присаживаясь за стол на табурет.

– Стрелять надо, если накат на нас есть или если надо поддерживать своих. Бывает, разумеется, когда отвлекающий, беспокоящий огонь ведется и в это время штурм наши начинают. Бывает, когда надо вместе с минометчиками обстрел противника вести. Но здесь-то зачем так интенсивно стрелять? Все очередями у тебя впаривают в землю и в деревья БК. А ты позаботился о том, чтобы БК доставить сюда со склада? Я же видел, сколько БК у нас сейчас имеется, – объясняю я Интеру ситуацию очень спокойным тоном, не повышая голоса, говоря чуть ли не полушёпотом, но чтобы слышно ему было.

– А вот как вы на штурм все пойдете, если штурм начнется? – задает мне странный вопрос Интер.

– Как ходили до этого, так и будем ходить. Ты сколько здесь уже? – спрашиваю я нашего нового старшего 155-й.

– Две недели здесь. В окопах за Курдюмовкой был, – отвечает.

– А я здесь уже четыре месяца скоро и знаю, о чем говорю. Люди не спят у тебя, наката нет. Ты людям ничего не объяснил даже. Идет непонимание в коллективе. Ты должен быть близок к своим подчиненным, они должны верить в тебя и доверять тебе.

Здесь Интер резко встает из-за стола и выходит из кухни. Слышу, что вышел на улицу. Думаю о том, что, наверное, понял все и огонь прекратит сейчас. Однако