– Вы подчиняетесь Белому, – крутит все свою заезженную пластинку сопровождающий.

– Так у нас сколько командиров? Сколько у нас командиров в таком случае, если мы подчиняемся Белому, который в школе сидит, и подчиняемся старшему 155-й точки? Нам сказали выполнять приказы старшего 155-й! – говорю я ему. – Он велел идти к тамбовским на позиции и сказал нам, что разрешение получено от нашего старшего группы.

Здесь еще ему несколько фраз втер пулеметчик, а сопровождающий мотает головой и делает вид, что нас не понимает, хотя все он понимает, лицемер. И остановился-то он около гаража с двухсотым.

«Расстрелять нас у тебя полномочий не хватает и не решишься, и не успеешь, у нас автоматы в руках», – думаю я и стою, смотрю на убитого бойца без берца. И в голове крутятся только мысли о том, почему у него один ботинок надет… «Кому понадобился ботинок этого бойца… совсем охренели, – думаю я. – И этот тоже охренел, стоит и думает, что нас можно испугать трупом, мы этих трупов-то здесь десятки видели уже. Смешной какой-то».

И вот наконец-то тронулись дальше мы все втроем. Идем. По дороге видим сгоревшую БМП.

– Это украинская? – спрашиваю я у сопровождающего, так как понимаю, что не было вот на этом месте никакой сгоревшей БМП ранее, и вроде бы нашей техники тоже не предвиделось в виде пополнения.

– Нет. Это наша БМП. Ее подбили вчера, только прибыл, сразу подбили, – отвечает мне сопровождающий.

Рядом совсем, метров за пятнадцать от нас, разорвалась мина. Минометы бьют украинские. Пригнулись, но идем дальше, ускорили шаг. Затем вышли на улицу, по которой двигались вдоль частных домов по тропинке, что шла по правую сторону вдоль основной дороги. Доходим до пустыря, который, по-моему, служил когда-то школьной спортивной площадкой или, может быть, футбольным полем. Садимся на корточки. Сопровождающий, не вставая с корточек, поворачивается к нам:

– Мужики… Вы устали, понимаю. Но сейчас бежать придется, – и смотрит на нас с видом чуть не умоляющим, я аж удивился этой перемене в его поведении. Оказался нормальным человеком. Видимо, поругав нас вдоволь и попугав двухсотым, он настолько духовно вырос там внутри себя в собственных глазах, что даже проявлять стал чувства чуть ли не сострадания к ближнему своему, так сказать, стал этаким толстовцем. Бежать нам и впрямь не хотелось, и чувствовалась даже вялость во всем организме. Сонливость хоть и прошла, но усталость осталась. И так он смотрит на нас и продолжает:

– Понимаю, что устали, но надо. Надо сейчас бежать. Кроют они здесь. Мы возле школы не ходим даже. Следят. Птички. Ну, я как побегу, так и вы бегите.

Покивали мы ему головами и приготовились. Сопровождающий дернул вперед, а мы за ним. Бежим. Вот и школа, та самая, деревянная. Запрыгиваем на крыльцо, накрытое крышей. Там нас встречает боец из нашей группы. Со всеми поздоровался за руку и назвал нас «братьями». «Ну, ладно, хоть здороваются и братьями называют, иначе не ровен час на подходе к школе еще и пристрелят», – рассуждаю я так и думаю о встрече с командиром группы. Зашли. Встретил нас Белый.

– Вы куда потерялись? Знаете, меня тут чуть не расстрелял комбат. Сказал, что если вы не найдетесь, то он меня обнулит… – говорит нам взволнованно Белый, и видно, рад тому, что вернулись.

– Вы подчиняетесь только нам, – перебивает Белого его зам, армянин. – Сейчас на 155-ю снова идете и никуда оттуда не уходите без нашего ведома. Вы на 155-й находитесь, а приказы отдавать можем вам только мы.

Киваем головами и рады, что вот этих всех людей снова видим. Одним словом, Белому все рассказали, как дело было с нами. Он только слушал, а потом снова произнес:

– Думал, что меня обнулят.

Рассказали мы ему и о том, что возле переезда железнодорожного ходят два БМП украинских. Белый об этой информации доложил комбату по рации, и не прошло и часа, как мы услышали голос комбата:

– У вас что там делают коробочки хохлов? Что хохлы делают на участке? Почему они в тылу лазят… – втирает по рации кому-то из командиров комбат.

Я тогда подумал, что не зря мы побывали на переезде, хоть информацию принесли своим, ведь никто почему-то об этой украинской технике не удосужился доклад сделать. Сообщили также Белому о том, что рядом с позициями тамбовских танки украинские ползают и что тамбовских мало там совсем. Но, главное, это информация о БМП. Если дошло до комбата, значит, меры будут точно приняты. Якута ослушаться никто не смел.

Пообщались с нашими мужиками из группы, рассказали и им о том, почему отсутствовали.

– Командир на командире, – заметил один из бойцов с юмором по поводу нашего рассказа. Хотя, если сказать честно и быть до конца объективным, то надо отдать должное все же эффективной системе управления в «Вагнере», но человеческий фактор в среде командиров также присутствовал, о чем и свидетельствовали последние события, описываемые сейчас в книге. Именно человеческий фактор, недоработка в организации присутствовала в действиях командиров – это касалось и старшего 155-й точки, и самого Белого. Сотрудник, боец или там пусть это будет даже военнослужащий подразделения министерства обороны, они все должны четко понимать свои задачи, поставленные перед ними их командованием, они должны понимать свое место в системе управления, они четко должны понимать то, чьи приказы обязаны исполнять. Иначе любой бардак приводит к хаосу, а хаос приводит к ранениям и к смерти. Еще замечу или даже повторюсь, что на должности командиров и старших по преимуществу необходимо в военное время назначать лиц, имеющих военное вузовское образование и с практикой. Такой практикой может быть не только участие в боевых действиях, но и служба в армии в мирное время… и даже факт учебы когда-то в военном учебном заведении должен быть принят в расчет командирами, когда они комплектуют руководящий состав подразделений. К чему это я здесь говорю? А к тому, что в военное время порой в командиры выбиваются лица, которые не имеют военного образования и практики, и бывает так, что и из них получаются хорошие командиры. Да, в военное время нужны хорошие командиры. Порой их не хватает. Однако, как я заметил, лучшими командирами в «Вагнере» являлись как раз люди, которые ранее служили на офицерских должностях в армии или же имели военное образование, то есть когда-то заканчивали военные учебные заведения. Есть, разумеется, и исключения, но исключения, как говорится, только подтверждают само правило. Да, можно, как сказал кандидат психологических наук Вадим Шлахтер, всю