– Оно. Раньше родное государство копалось, а теперь, победности, продали богатеньким Буратинам. Вот и всполошились, там, говорят,импортные драги и все такое прочее...

– А кто хозяин?

– А хрен его знает, – махнул рукой Федор. – Ячеловек государственный, мне зарплату Пижман платит, что мне до тех хозяев итого золота... От золота крыша едет. Пробовали тут неподалеку какие-тоненашенские волюнтаристы машину с крупкой тормознуть, теперь с приискавертолетом вывозят, прямо в Пижман... В тайге чем меньше знаешь, тем житьспокойнее.

– Да оно везде так, – сказал Мазур философски.

Федор налил по второй, и завязался самый обыкновенныйразговор, обо всем понемножку и ни о чем. Нельзя сказать, что хозяин так ужстарался повыспросить побольше, – любопытства ровно столько, сколько втакой ситуации и положено. И о себе рассказывал, не чинясь: работал вШантарском пароходстве, когда пошли сокращения и распродажа судов, помыкался,пока не подвернулось нынешнее местечко... Если это легенда, разработана железнои выучена наизусть.

Вместе посетовали на нынешние порядки, малость поругаливласть и выразили полную солидарность с Черноморским флотом, неотъемлемымроссийским достоянием. Мазур болтал столь же непринужденно, это было не так ужтрудно – выдумывать на ходу истории из будней эсминца. Он и не выдумывалдаже, просто присваивал прошлое иных своих сослуживцев, случаи из их жизни,веселые и не очень. За это время он окончательно убедился, что татуировка неподдельная, Федор и впрямь служил когда-то в военном флоте, возможно, ибоцманом. На частном уровне столь изощренная подделка невозможна – это толькогосударству под силу, его спецслужбам...

Пока сидели за столом, еще три раза требовали паром на тотберег и однажды на ту сторону переправился грузовик. Шофер его с паромщиком необщался – промчал мимо дома, лихо тормознул у самой воды и просигналил.

– Вот, артист, – кивнул Федор на окно,вернувшись. – Десантники. Зачем-то грузовик в деревню погнали, на томберегу староверская деревенька километрах в двадцати.

– Что, ВДВ? – немного удивился Мазур.

– Да нет, те, что на пожар прыгают. Работенка, конечно, таеще: я загнусь сегодня, а ты завтра... Оттого и на характер влияет. Заезжалитут ко мне бутылочку распить – ну что ты с ними сделаешь, с таежными героями?Пришлось пустить. Один поддал, начал в кухне Нинку по жопе гладить, пришлосьпоучить. Хорошо еще, за дружка заступаться только двое полезли, так чтосправился без табуреток, хоть и хилый... – он с наигранной грустью потрясмускулистыми лапами. – Капитан, а что это у тебя наколки не морские? Всамом деле, на зоновские похожи. Приходилось видеть...

– То-то, что похожи, – сказал Мазур осторожно. –Арабские. Мы туда ходили в восемьдесят третьем, вот и сглупил...

– А-а... – протянул хозяин с таким видом, словнообъяснением этим был полностью удовлетворен.

Вернулась Нина, бросилась к шумящей сковороде, перевернулакуски, подлила чуток водички, бросила кусок маргарина. Сказала:

– Все, готова банька. Сейчас полотенца найду, вы вдовольпопаритесь, а потом и мы ради такой оказии сходим...

– Что, уже протопили?! – нешуточно удивился Мазур.

И вот тут-то взгляд у нее на мигв и л ь н у л, выдав все напряжение искованность, метнулся к Федору, откровенно ища поддержки. Это длилось секунду,но Мазуру многое стало ясно, и он отчетливо услышал, как где-то рядом, над самымухом, с сухим треском шипит огонь, дожигая последние миллиметры бикфордовашнура.

– Печка разгорелась, вода вот-вот закипит, – сказалаНина, вновь вернувшись в роль. – Я думала, вам быстрее хочется...

– Да ну, конечно, – сказал Мазур. – Пошли,Катерина? Поплескаемся на совесть... Если задержимся, не взыщите. – Онобнял Ольгу за талию, поднимая из-за стола, послав хозяевам этакий чуточкублудливый взгляд. – Намотались по тайге, отойти охота от всех первобытныхперипетий... – и, работая на зрителя, похлопал жену ниже талии.

– Да понятно, – с готовностью откликнулся Федор, ничутьне встревожившийся из-за мимолетной Нининой оплошности. – Может, водочку ссобой возьмете?

– А идея, – сказал Мазур, поднимая за горлышко едвапочатую вторую бутылку и прихватив стопки. – Кать, тарелку возьми.

У хозяев были спокойные, даже удовлетворенные лица. Все шлопо их плану, и они чуточку расслабились. Нина принесла два больших махровыхполотенца, Мазур навьючил ими Ольгу, и они вышли на крыльцо.

«Парочка – стопроцентно городская, – пронеслось уМазура в голове. – На флоте Федор, конечно, служил, но все равно банювидел только казенную, когда их туда водили скопом... Они не знают, что банькупротапливают долго и старательно, они предлагают взять в баню водку, они неумеют огородничать...

Все это – еще не улики, но вот ее вильнувший взгляд... Ипочему не признаться честно, что городские, зачем так живо и старательновыдавать себя за деревенских?»

Едва они вошли в предбанник, Ольга обернулась к мужу.

– Марш в баню, – сказал он сквозь зубы. – Невысовываться, к окошку не подходить... Сиди тихонько, ни звука...

И медленно притворил за собой дверь – не до конца, быстропоставив меж ней и косяком обе стопочки ножками вверх. Не глядя, отставилбутылку подальше в угол. Встал вплотную к двери, превратившись в слух,сгруппировавшись для броска. У хозяев нервы тоже не железные, не решатсятянуть...

Едва слышное шлепанье босых ног по мокрым доскам?

И тут же дверь захлопнулась от сильного толчка, рюмки звонкоразлетелись в мелкое стеклянное крошево. Сигнал к бою – лучше не придумаешь...В следующий миг Мазур пнул дверь, не мешкая, бомбой вылетел наружу, времярвануло вперед, как пришпоренное; двигаясь и воспринимая окружающее в ином,чертовски убыстренном ритме, он увидел согнувшегося, державшегося левой рукойза лобешник Федора, а в правой у него был солидный блестящий замок с толстойдужкой, а свитер справа задран, и черная рукоять выглядывает на свет божий...

Эть! Замок глухо стукнул, упав на доски, Федор с похвальнойбыстротой, еще промаргиваясь, от боли, рванул из-за пояса пистоль – ну, рутина!Мазур скруткой таза мгновенно ушел с траектории выстрела, тело знало всенаперед. Остальное вместилось в секунду – руки, как два гаечных ключа,захватили кисть с пистолетом, выкрутили ее по «знаку вопроса», «катет, катет,гипотенуза», болевой прием на кисть...

Пистолет был у него в руке. Головой он ударил Федора в нос,снизу вверх, уже увидев Нину на крыльце, мгновенно развернул обмякшее,навалившееся на него тело лицом к дому, прикрылся им, чуть присев, не глядя,перекинув пистолет в руке...

Две тускло-желтых вспышки. Тело хозяина дважды содрогнулосьпод ударами пуль, потянуло Мазура вниз, и он, отпустив свитер Федора, уйдявлево – от направленного на тебя ствола надежнее уходить именно влево, –ответил двумя выстрелами. Не теряя ни секунды, ракетой метнулся через двор,одним прыжком взлетел на крыльцо. Нина скрючилась, зажав левой рукой правую –на черном свитере не видно крови, пистолет валяется рядом. Пинком отправив егок стене, Мазур добавил хозяйке рукоятью своего, надежно отключив, схватил заворот и поволок в дом.