Старик скривился:

— Вот это точно оставь для других.

— Хорошо, я заглянул в тебя и понял, что не в силах подлечить, но разве...

— Да хватит тебе! Замолчи!

Я закрыл рот. Старик опустился на песок, уставился на море, задумался:

— Безупречный рецепт для того, у кого есть только одна попытка. Хм-м-м. Ладно. Для начала забудь мои слова о том, чтобы уйти прочь от моря. Оно суть высшее проявление твоей стихии. Идущие, познавшие стихию на берегу моря, чаще остальных прорываются на этап Предводителя Воина. Так что пока ты здесь, пользуйся каждым мигом этой возможности.

— Понял.

Старик на миг ожёг меня насмешливым взглядом, снова уставился на волны, бурча себе под нос:

— А вот потом, когда вернёшься к себе, я вижу только два пути. Первый — это старые зелья, которые вы, имперцы, называете зельями Древних. Тебе нужны будут два-три... — сбившись, старик покачал головой. — Это я лишку хватил. Одна попытка, значит, одно зелье. Или выйдет, или нет. Ты должен будешь принять Большое Стихиальное Зелье и пока оно бушует в крови, создать из своего понимания стихии средоточие.

Я кивнул запоминая. Город Тысячи Этажей для меня пока закрыт, я вернусь туда либо чтобы выполнить обещание и завалить вход, либо когда стану достаточно сильным, чтобы справиться с Изардом. Конечно, это очень самонадеянно, но я до сих пор хотел отомстить ему и за себя, и за десятки учеников Ордена, которых он отправил на смерть. И, конечно, за Тёмного.

Но ещё есть сам Орден. Шандри говорил, что в хранилище магистра Ордена есть зелья Древних. Да я сам об этом говорил Гилаю, убеждая его не подниматься в городе Тысячи Этажей и не рисковать. Значит, нужно будет добраться до города Меча и получить зелье от магистра.

— Второй и более надёжный путь — это Сердце стихии, — покосившись на меня, старик уточнил, словно я полный дурак, — конечно, твоей стихии, Сердце Воды.

Мне захотелось выругаться. Дарсов самонадеяный придурок. Так вот почему Клатир дал мне карту и отметил точку, где было Сердце Воды. А ещё сказал, что я должен буду с его помощью добирать недостающее перед тем, как стать Предводителем. Но один дарсов умник попёрся туда сразу, чтобы не терять времени на возвращение.

Хорошо, что тогда у меня нашлись причины не трогать Сердце. Кто же знал, что оно нужно, чтобы подстраховать меня во время создания средоточия.

— Если уж ты спрашиваешь моего совета, то я бы на твоём месте потратил два-три, пусть даже десять лет на поиск Сердца. Да, редкость. Да, время. Да, случай. Не будь в тебе предсмертного проклятия, за эти десять лет с твоим талантом ты бы точно создал средоточие, но оно ведь в тебе есть? Одна попытка, есть одна попытка. Её нужно совершать только в самых благоприятных условиях.

— Проклятие?

— А как иначе назвать эту рану? Твой враг хотел не столько убить тебя, сколько заставить помучиться.

Я на миг вскинул брови, но своё мнение оставил при себе. Тёмный бил насмерть. Я сжёг двадцать с лишним лет, чтобы только остановить его тьму и всё равно проигрывал. Только помощь Властелина Духа помогла мне выжить. Так что тут старик неправ. Просто он не знает, сколько сотен шрамов я свёл со своих меридианов, не видит, сколько лет я себе вернул.

Мнение я оставил при себе, а вот благодарность не стал.

Поднявшись, я поклонился, крепко прижимая кулак к ладони:

— Старший, благодарю за советы. Я не забуду твоей доброты, пусть мы и принадлежим к разным мирам.

Старик тоже поднялся. С нарочитым кряхтением. Помедлив, отмахнулся от меня:

— Снова лесть, оставь её, пожалуйста, для внучки.

Но я отчётливо понимал, что ему мои слова были приятны. Бедный Изард, мог ли он о таком даже помыслить, когда отправлял меня сюда?

Глава 13

Я огляделся, словно пытаясь проникнуть взглядом сквозь стены. На самом деле могу, но только если за ними будут стоять стражники с печатями Указов, например, отложенной смерти. А так близко их сегодня нет.

Впрочем, сейчас я пытался понять, не упустил ли я чего-нибудь?

Стражники и Фатия предупреждены, что я погружусь в уединённую медитацию и меня не нужно беспокоить, а значит, насчёт случайных любопытных и не очень случайных, можно не переживать. Старик сам не будет мешать, да и если подозревать старика в том, что он захочет помешать, то я всё равно ничего и не смогу ему противопоставить. Не в такой момент.

Мать Фатии уже приходила и, надеюсь, третий раз не появится выразить благодарность. Отца Фатии всё ещё нет, на месте её дядя, но ему, снова очень надеюсь, до меня нет никакого дела.

Одни надежды, но что ещё мне остаётся? Почти всё, что от меня зависело, я предпринял, а бесконечно сидеть и медитировать, конечно, возможно, но каков в этом будет глубокий смысл?

Ещё с Морозной Гряды я твёрдо уяснил, что тот, кто медитирует и Возвышается за высокими и безопасными стенами, часто оказывается беспомощным перед лицом опасности, каким бы сильным и отважным себя ни считал до этого.

Из самых ярких примеров моей жизни это талант Саул, которого я встретил на Поле Битвы Приюта. Что толку было от его Возвышения, таланта, доспехов, амулетов и охраны, если он оказался не готов к тому, что я окажусь сильней?

Он просто умер. Не успел ни уклониться, ни сбежать, ни защититься от смертельного удара Призрака. Кажется, он был лишён Прозрения и даже не понимал, что я мог его убить в любой момент нашей схватки.

Нет уж, на одних медитациях далеко не продвинешься. Тем более я не алхимик, не кузнец и вообще не мастер какой-нибудь важной и мирной профессии, которая бы позволила мне всю жизнь прожить за стенами города.

Ну... Почти.

Я всё же смутился, зайдя в своих рассуждениях до этой мысли. Неправда на самом деле, ведь я мастер Указов, мастер одной из двух первых профессий. Любая фракция была бы счастлива заполучить меня в свои руки и не выпускать за пределы главной цитадели.

Но это ведь не моё. Я сам не смогу сидеть в четырёх стенах, не захочу лишиться возможности увидеть все красоты Империи. И не только Империи. Да, земли Итреи, названные так по имени одного из лучших лекарей древности, когда-то были землями Империи, но теперь ведь это Альянс.