– Вы угрожаете? – Конвоир бесцеремонно ухватил меня за плечо.

– Не трогай ее, ублюдок. – Вильям взмахнул кулаком, и конвоир тотчас согнулся пополам, схватившись за лицо.

Я вцепилась в Вильяма, и в следующий момент нас обоих тряхнуло электричеством: второй пристав достал электрошокер и ткнул им Вильяма в шею. Мы не удержались на ногах и рухнули на пол. Вильям прижал меня к себе, смягчая падение. Мама и бабушка закричали так оглушительно, что содрогнулись стены.

Все остальное было как в тумане: нас подняли, разняли, и Вильяма увели, пока я пыталась сражаться с теми, кто не позволял следовать за ним…

* * *

Я пришла в себя только в медпункте: мне уже успели перевязать руку и теперь проверяли давление и сердечный ритм.

– Где Вильям? – спросила я, оглядывая уставленную медицинской аппаратурой комнатушку.

– Мы скоро сможем проведать его, – сказал отец. Он выглядел как бывалый полководец, который выиграл тысячи сражений, но только что проиграл одну – и самую важную битву.

– Мы подадим апелляцию. Два года с учетом всех смягчающих обстоятельств – это фарс. Не плачь, это не конец, слышишь?

– Я тоже буду сражаться, – всхлипнула я, утирая распухший нос.

Не собираюсь сидеть еще два года в башне проклятого Стигмалиона. Я хочу разрушить его и построить на его руинах свое королевство! Я хочу рук, хочу объятий, хочу нежности и ласки, хочу жить, как все, хочу целоваться и заниматься любовью, хочу просыпаться и видеть рядом того, кого люблю. Хочу держать его за руку и есть с ним один сэндвич на двоих. Разве я прошу слишком многого?

– И больше никогда не нападай на людей в форме.

– Я не нападала. Просто сказала, чтобы они не трогали его…

– Какого бесстрашного воробья мы с мамой родили, – вздохнул отец. – Но Вильяму могли накинуть срок за сопротивление. Ты должна осознавать свою власть над ним, Лори. Теперь ты его ангел-хранитель, а не он твой…

Отец помог подняться и надеть плащ. Меня шатало, когда я просовывала руки в рукава. А потом папа протянул конверт, который так и не отдал Вильяму. Стоило посмотреть на него, и горло сжала невидимая рука… я предала Вильяма. В самую важную минуту я отказалась от своих слов – от всего того, что написала накануне.

И именно за это меня наказали.

Вильяма определили в тюрьму Кастелри, что в графстве Роскоммон. Как объяснил мне отец, это не самая плохая из тюрем. Куда лучше дублинского Маунтджоя, где процветают беспредел и тяжелые наркотики. Кастелри располагалась на другом конце Ирландии, в трех часах езды от Дублина.

А после перевода в Кастелри мы потеряли с ним связь. Отцу удалось выяснить, что Вильям в тюремном лазарете. По непроверенной информации – с ожогами. И пока он там, проведать его никак нельзя.

Плакать к тому моменту я уже не могла. Меня обуревали злость и чувство ужасной несправедливости. Я снова обратилась к Инстаграму и выложила фото Айви, которое сделали в больнице и на котором ее с трудом можно было узнать: не лицо, а кровавое месиво. Под фото я написала большой гневный пост, и чтобы его могло прочитать как можно больше людей, я пожертвовала своей приватностью и открыла аккаунт.

«В тюрьме должны сидеть убийцы, воры, насильники, но не те, кем движет желание защищать, не те, кто жаждет справедливости, и не те, кто проводит дни и ночи у постелей своих любимых, завернутых в гипс.

Да, Тревор Фьюри получил свое и ближайшие десять лет будет смотреть на мир сквозь решетку, а не сквозь объектив, но поднимите руку те, кто не возражал бы, если бы вместе со свободой это чудовище потеряло еще и пару зубов. Поднимите руку те, кто хотел бы быть отомщенным. Поднимите руку те девушки, кто хотел бы такого парня, как Вильям. Поднимите руку те парни, кто поступил бы на месте Вильяма так же. Я уверена, что поднятых рук будет целый лес.

Хочу повторить, Фьюри изнасиловал и нанес Айви Эванс серьезные травмы, среди которых – сломанные кости. Ей потребовалось несколько месяцев, чтобы полностью восстановиться. Свободу Вильяму Веланду! Приговор несправедлив! Четырнадцатого февраля, в День всех влюбленных, приходите к зданию городского суда Дублина, чтобы высказать протест!»

Хэштеги #СвободуВильяму, #МнеБыПарняКакОн и #ХочуБытьОтомщенной начали разлетаться по соцсетям. К концу третьего дня после публикации мое сообщение перепостили сотни людей. А потом материал об этом деле появился на Ютьюб-канале «Охотники за правдой», после чего о нем узнали тысячи. «Возвращаем тебе долг, Лори. Прости за все, что было. Надеюсь, Вильяма освободят. Аарон, Зак и Дик», – прилетело в мою почту.

Дело Вильяма, о котором до суда слышали немногие, после обвинительного приговора и моих публикаций внезапно вылетело на первые полосы ирландских газет:

«Норвежец мстит за ирландку. Ирландский суд сажает его в тюрьму». «Что бы вы сказали, будь это ваша дочь, господин судья?» «Два года за расправу над насильником» и так далее…

– Есть все шансы, что апелляционный суд вынесет другой приговор, – сказал отец, выкладывая передо мной стопку утренних газет. – Так что продолжай в том же духе. Общественный резонанс нам на руку. И не забивай на университет, о’кей?

– Я не забиваю, – соврала я, сунув лицо в тарелку с хлопьями.

– Почему же ты здесь, а не на лекциях? – заметил отец. – Лори, я возвращаюсь в Атлон сегодня, а ты возвращайся к учебе. И никаких правонарушений на демонстрации, о’кей? Мирно, тихо, спокойно. С полицейскими не драться, плакаты в голову им не бросать, чучело судьи не сжигать…

Я рассмеялась в голос, хотя настроение было на нуле. Это мой отец – заставит улыбаться даже прокисшее молоко.

– От него никаких вестей?

– Я дозвонился до Кастелри сегодня. Вильям в порядке. Обжег запястья во время задержания, но в целом…

– И ты не сказал мне это вместо «доброго утра»?! Господи! Когда его можно проведать?

– Еще не согласовали.

– А с Вильямом ты говорил? Что, если они врут, и он совсем не в порядке?!

– С Вильямом не говорил, но я верю Райли.

– Кто это?

– Начальник тюрьмы.

* * *

Все держались молодцом. Кроме меня. Я расклеилась так, что попросила маму на время переехать ко мне в Дублин. Я не могла бросить учебу и вернуться в Атлон, но очень хотела, чтобы кто-то близкий был рядом. Тяжелей всего было по ночам, когда со всех сторон наваливалась темнота и вокруг начинали кружиться призраки: воспоминания о нас с Вильямом, мысли о том, где он сейчас и что с ним, мечты о нем…

– Боже, дай нам только пережить все это, и мы больше не упустим свой шанс…

– Лори, что ты там шепчешь, милая? – заглянула в комнату мама.

– Я хочу, чтобы он был в порядке, чтобы с ним ничего не сделали…