Разумеется, старики ничего не знали ни об основателях ипервых жителях города, ни о том, как те возводили свои башни и башенки: то былиВеликие Пращуры, а их история канула в Лету еще тогда, когда прапрадед тетушкиТалиты бегал в коротких штанишках.

– Дома пока стоят, – встрял Эдди. – А вот интересно, машины,с помощью которых великие золотые бабульки-дедульки их строили, еще можнозапустить?

– Все может быть, – ответил один из близнецов. – Коли так,парень, здесь ноне не сыщешь ни единой живой души, чтоб еще помнила, как с имиуправляться… так-то.

– Не, – возразил второй, – каково нынче ни худо, асумлеваюсь я, чтоб и у Седых и у Зрелых память о старинном житье напрочьотшибло. – Он поглядел на Эдди. – Слыхал я от папани, будто в старину в городегорели лехтрические свечки. Болтают, они и посейчас не сгасли.

– Ну надо же, – удивленно протянул Эдди, и Сюзанна подстолом больно ущипнула его за ногу.

– Да, – подтвердил первый близнец. Он говорил серьезно, несознавая сарказма Эдди. – Нажмешь на пуговку – гоп! – и готово: светло какбелым днем, а жару нет, и ни тебе фитилей, ни плошек с маслом, ни карасину. Аеще слыхал я, будто раз в стародавние времена Квик, атаман разбойников,поднялся в небо на механической птице. Но сломалось у ней крыло, и убился Квик,грянулся с высоты, как Икар.

Сюзанна разинула рот.

– Вы знаете историю Икара?

– Да, госпожа, – отозвался старик, явно удивленный тем, чтоей это кажется странным. – Крылья у него были из пчелиного воску.

– Детские сказки и то, и другое, – фыркнула тетушка Талита.– Вот огни неугасимые – истинная правда, ибо их я видала собственными глазамиеще сопливой девчонкой; может быть, что по временам они еще сияют, да… хотьсама я давным-давно ничего такого не видала, достойные доверия люди из числамоих знакомцев в ясные ночи наблюдали оные огни. Однако ж ни един человек неподымался под облака, не летал яко птица, даже Великие Пращуры.

Тем не менее, диковинные машины странного и порой опасногоназначения в городе все-таки были.Возможно, многие из них сохранились висправности, однако дряхлые близнецы считали, что теперь уже никто в городе незнает, как их запустить: шума работающих механизмов не слышно уже много лет.

"Пожалуй, это дело поправимо", – подумал Эдди,блестя глазами. – "То есть, если появится предприимчивый, инициативный исмекалистый малый, который кой-что кумекает в диковинных механизмах и огняхнеугасимых. Может, на самом деле вся заковыка в том, чтоб отыскать рычажок спометкой "вкл". Нет, правда. Или, может, у них там просто коротнуло…вы только подумайте, ребята! Заменяем полдюжины четырехсотамперных пробок – и вгороде светло, как субботним вечером в Рено!"

Сюзанна толкнула его локтем и, понизив голос,поинтересовалась, чему он так радуется. Эдди помотал головой и приложил палец кгубам, заслужив тем самым раздраженный взгляд своей великой и единственнойлюбви. Альбиносы тем временем продолжали говорить, передавая друг другу нитьповествования с той бессознательной легкостью, какую, вероятно, может дать лишьпостоянное, длиною в жизнь, общение с двойником.

Четыре или пять поколений назад, рассказывали они, Лад всееще был довольно густо населен и умеренно цивилизован, хотя горожане иразъезжали по широким проспектам, проложенным Великими Пращурами для своихлегендарных безлошадных экипажей, в фургонах и сколоченных из досок подводах.Люд в городе жил мастеровой – ремесленники и, как выразились близнецы,"мануфактурщики", а потому торговля и на берегу, и над рекой шлабойко.

– Над рекой? – переспросил Роланд.

– Мост через Сенд еще стоит, – пояснила тетушка Талита. –Верней, стоял двадцать лет назад.

– Да что там, и десяти лет не минуло, как старый Билл Маффинсо своим парнишкой видели его, – подтвердил Сай, впервые вступая в разговор.

– Что за мост? – спросил стрелок.

– Громадина на стальных канатах, – ответил один изблизнецов. – Висит в небе, словно какой паук-великан паутину сплел. – И робкоприбавил: – Вот бы сызнова увидеть его до того, как помру.

– Он, небось, уж обвалился, – заявила тетушка Талита,закрывая тему, – туда ему и дорога. Дьявольское творение. – Она повернулась кблизнецам. – Расскажите-ка им, что произошло с тех пор и чем опасен нынче городопричь всяческих призраков, какие, быть может, укрываются в нем… а я поручусь,их там темная сила. Наши гости спешат, а солнце поворотило к закату.

Дальнейший рассказ оказался не чем иным, как еще однойверсией предания, которое Роланд Галаадский уже слышал множество раз и донекоторой степени пережил лично. Версия эта, обрывочная и неполная, была, вневсяких сомнений, насыщена вымыслом и далекими от истины сведениями; линейноеразвитие сюжета искажали странные, затрагивающие и время и пространствоперемены, происходившие в мире, и все это можно было суммировать однимсложносочиненным предложением: КОГДА-ТО СУЩЕСТВОВАЛ ЗНАКОМЫЙ И ПОНЯТНЫЙ НАММИР, НО ЭТОТ МИР СДВИНУЛСЯ С МЕСТА.

Старики из Речной Переправы знали о Галааде не больше, чемРоланд – о Речном баронстве, и имя Джона Фарсона, ввергнувшего родной крайстрелка в хаос и разрушение, было для них пустым звуком, но все рассказы осошествии старого мира в небытие походили один на другой… и сходство былослишком велико, думалось Роланду, для простого совпадения.

Три, а то и четыре сотни лет назад – возможно, в Гарлане,возможно, в еще более далекой стране под названием Порла – вспыхнула великаясмута. Рябь от нее постепенно разошлась по миру, как круги по воде,распространяя перед собой анархию и раздор. Редкие державы (если такие вообщенашлись) сумели выстоять перед этими медленными волнами, и хаос пришел в этучасть света с той же неотвратимостью, с какой за вечерней зарей приходит тьма.Был период, когда по дорогам двигались целые армии; одни наступали, другиеотступали, всегда в беспорядке и без каких бы то ни было далеко идущих целей.Время шло; армии раздробились на более мелкие группы, а те выродились в рыщущиепо стране шайки разбойников – луней. Торговое дело сперва пошатнулось, затемпришло в полный упадок. Разъезды и путешествия из связанного с неудобствамихлопотного предприятия превратились в предприятие опасное. Сообщение с городомнеуклонно сокращалось, и около ста двадцати лет назад прекратилось полностью.

Подобно десяткам иных поселений, через которые проехалРоланд – поначалу с Катбертом и другими стрелками, изгнанными из Галаада, затемодин, в погоне за человеком в черном, – Речная Переправа оказалась отрезана отостального мира и предоставлена сама себе.

Тут Сай встрепенулся, стряхнул вялость, и его голос вмигпленил путешественников. Старик говорил хрипло, неторопливо, словно всю жизньтолько и рассказывал, словно он принадлежал к тем блаженным, что рождены ткатьиз были и небыли грезы, воздушно-великолепные, как паутина, унизанная каплямиросы.