Харбард бросил свой глаз в колодец.

– Вниз, – сказал чей-то голос, от которого Кроу содрогнулся до глубины души.

Кроу не знал точно, что произошло дальше. Возможно, Харбард потерял равновесие и упал в колодец. А может быть, нарочно туда нырнул. Или же воды вдруг поднялись и, словно могучей рукой, затянули старика внутрь.

Как бы там ни было, вода выплеснулась наружу и в образовавшихся на гальке лужицах Кроу явилось видение. Он увидел Харбарда. Тот взял за руку леди в плаще. Потом Кроу услышал, как леди заговорила:

– Мы вместе с вами найдем способ, как одолеть этого глупого волка, не так ли? Возможно, мы даже создадим нового. У меня уже есть напарник для этого.

– Я бы тоже этого хотел, – последовал ответ Харбарда.

– Тогда пойдемте, – сказала леди. – Побудьте немного со мной. Мы с вами побеседуем, и вы поведаете мне все ваши секреты.

– Я согласен.

Шагая перед леди, Харбард удалялся в сторону замка, стоящего в море крови.

Остановившись посреди серебристой лужи, леди повернулась к Кроу и сняла капюшон.

– Я жду тебя, Эндамон. Тебя, которого прежде звали Вали. Только в моих объятьях закончатся твои скитания.

Кроу попытался ухватить рукой край этой лужи, но вода просачивалась сквозь пальцы. Он посмотрел на свои мокрые руки, и его посетило еще одно видение: егермейстер, одетый в дорогие шелковые одежды и вооруженный аркебузой. Он поднял кривую саблю и замахнулся ею на волка, но тот ударом лапы сбил егермейстера с ног, и сабля упала на землю. Когда же егермейстер встал, он был уже не человеком, а наполовину волком, каким-то промежуточным созданием, голодным и напуганным. Егермейстер поднял свою изувеченную руку и указал ею на Кроу. Тот попятился.

Что все это означало? Кроу стоял на четвереньках; он зачерпнул ладонями воду из колодца и взглянул на свое отражение. На него смотрело изуродованное лицо Дэвида Ариндона.

– Мы родня, – сказал Ариндон, глядя на Кроу из воды. – Меня отрубили от тебя саблей-полумесяцем, и теперь я верну то, что ты у меня забрал.

В воде появилось новое видение: там была сабля – о да, это была именно сабля-полумесяц! – и раскрашенный человек. Ариндон был подвешен на крючья за бицепсы и спину. Волшебная вода как будто говорила с ним, рассказывала ему, что это своего рода эксперимент. Раскрашенный человек и еще кто-то рядом с ним пытались что-то сделать. Сабля-полумесяц пришла в движение, и Кроу ощутил острую боль, которую уже испытывал прежде – в доме на Крумс-Хилл и у ворот военной базы, когда попробовал оттуда сбежать. Кроу увидел, как падает на пол в лондонском кабинете, и понял, что ушло из него. Затем Ариндон схватился за цепи, на которых висел, и, подтянувшись, снял свое тело с крючьев. Раскрашенный человек выглядел довольным.

– Мы вырезали из него волка! – заявил он.

Но тот, второй, сказал «нет». В Дэвида Ариндона вселилось что-то другое, не волк, хоть и очень похожее на него. Из глубины веков всплыло имя: Фейлег. Его брат, его неистовый брат, который… что? Они стали одним целым. Но каким образом? О нет. О нет. Кроу увидел перед собой лицо, так похожее на его собственное, услышал зловещий хруст костей, треск разрываемой плоти. Мгновенное осознание мелькнуло перед ним, как рыба, блеснувшая в темноте вод, – вот оно здесь и тут же пропало.

Кроу видел ужас на лице Ариндона, когда раскрашенный человек и вторая темная сущность пытались его обуздать. Они хотели что-то надеть ему на шею, какой-то кулон, вроде того, что был найден на Ярдли.

– Волку нужен ошейник, – заявил второй, неразличимый человек. – Это заставит его делать то, что мы хотим.

Однако ошейник не подействовал. Кроу увидел, как Ариндон вырвался и сбежал из дома. На вокзале в Ковентри он пробрался на поезд и спрыгнул с него, когда тот замедлил ход перед семафором в Крэкли Вудс.

Кроу услышал позади себя громкое сопение и ворчание. Поначалу он подумал, что это шум паровоза, но оказалось, что это дыхание, прерывистое, неровное. Тем не менее Кроу не мог позволить себе отвлечься и обернуться. Необходимо было узнать, что же такого увидел Ариндон, что так его напугало. Кроу снова уставился на поверхность воды и получил ответ на свои вопросы. Эксперимент на Дэвиде Ариндоне оказался слишком уж успешным. Он побывал на черном берегу и у колодца, он узнал все тайны Кроу. А боялся он волка.

За спиной у Кроу раздалось громкое рычание. Обернувшись, он увидел приближающуюся к нему красную пасть зверя. У Кроу перехватило дыхание. Он оттолкнул от себя волка; волшебная вода из колодца вместе с видениями пролилась сквозь пальцы. А потом произошло нечто странное. Кроу уже не сражался за свою жизнь, которой угрожали страшные клыки зверя, а глазами волка смотрел на отбивающегося от него человека. Шок от столь резкой перемены был подобен вспышке молнии у него в мозгу.

– Нет! – попытался крикнуть Кроу. – Только не это!

А затем его затуманившийся взгляд опять прояснился и Кроу снова оказался в подвале.

Перед ним лежал Харбард; он был без сознания, а из раны на месте потерянного глаза текла кровь. Кроу чувствовал, что его сознание искажено во всех отношениях: теперь его старания уцепиться за человеческое начало напоминали попытку сыграть на пианино, которое кто-то перед этим разнес топором в щепки.

Но он сможет это сделать – сейчас, сейчас… Кроу взвалил Харбарда на плечо – его тяжесть была для оборотня сущим пустяком – и по разбитым ступенькам вынес на темную улицу. Кроу необходимо было разыскать свою жену. Адисла находилась в треугольном замке – он знал это наверняка, ведь она сама ему это сказала. Харбард поправится и санкционирует его путешествие. Долгие поиски наконец-то подойдут к концу – при условии, что Кроу удастся достаточно долго сохранять человеческий облик.

На вечерних улицах витал аромат свежего мяса. Окровавленное тело Харбарда дразнило и соблазняло Кроу спектром аппетитных запахов. Голод становился все сильнее. Волк уже узнал его, приложился к нему своими клыками, и теперь до превращения оставалось совсем недолго – Кроу это чувствовал.

По развороченной брусчатке шагал человек из бригады противовоздушный обороны.

– Помогите, помогите нам! – крикнул Кроу, и человек подошел.

Кроу поставил Харбарда на ноги. Кровь была у оборотня на руках, заполняла его сознание. Все его чувства были окрашены в красный цвет – ему необходимо было поесть.

– Вы раскопали этого человека под завалами? – спросил спасатель. – Погодите, приятель, вы и сами выглядите неважно. Подождите доктора.

И тут Кроу набросился на этого человека, одним движением повалил его на землю и пальцами впился ему в горло. Тот успел коротко вскрикнуть, перед тем как Кроу начал по капле выжимать из него жизнь. Кожа жертвы сочилась гормонами, и оборотень с удовольствием вдыхал эти пары; его ноздри распознали страх и изумление, однако было там кое-что еще – что-то такое, что позволило Кроу отследить Ариндона в огненном смерче пожаров. Этот мужчина думал в предсмертный час о своих детях.