– Ни за что! – заявила она. – Ни за какие деньги!

Зря они уговаривали ее, объясняли разницу между порнографией и инсценировкой. Ян клялся, что никто не увидит ее лица, а сам акт насилия будет снят с дальнего расстояния. Девчонка стояла насмерть.

Сценарий пришлось переписывать. Сообщники обдумывали каждую деталь, подыскивали материал для спецэффектов. Результат соответствовал ожиданиям. Пленку можно было смело отправлять в телепрограмму: «Вы – очевидец».

Действия происходили в подвальном помещении, где с потолка капала вода, а стены были украшены свастикой и нецензурными надписями. Парень и девчонка страстно целовались, не обращая внимания на сырость и неромантичную обстановку бойлерной. Камера выхватывала ржавые переплеты труб, сваленный в кучу хлам. Направленный луч фонарика отражал блестящие пуговки звериных глаз. В подвале водились крысы.

Движения молодого человека становились все более уверенными. Его руки лезли под блузку девушки. Та, в свою очередь, жеманилась и отстранялась. Парень был настойчив. Повалив девушку на грязную софу, оставленную здесь местными бомжами, он попытался овладеть ею. Но подруга оказалась проворней. Выскользнув, она не бросилась прочь, а, приложив палец к губам, выпросила у него минуту передышки. Заинтригованный любовник сдался. Девчонка скинула с себя куртку, бросила ее на грязное ложе. Сверкнула молодая упругая грудь, а в следующую секунду целая лавина темных волос вырвалась на свободу. В руках затейницы оказалась синяя лента. Не встретив сопротивления партнера, девица скрепила его руки на трубе. Ее губы скользнули по обнаженному торсу. Молодой человек прикрыл глаза, предвкушая неземное блаженство, но ласки внезапно прекратились. В подвале появился третий.

Парень в кожаной куртке не нуждался в предисловиях. Он ударил распятого на софе человека, потом еще раз, еще. Девчонка, выдрав из-под распластанного тела куртку, прикрыла грудь, но эмоций выражать не стала. Скромно отошла в сторону, наблюдая за происходящим, как за самым обычным делом. Тем временем парень в куртке запрыгнул на софу и удары наносил уже ногами. Жертва стонала, извивалась, пытаясь освободиться, но тщетно. Багровели алые следы побоев на теле, спекались кровью губы, но мучитель не собирался сдаваться. Камера отъезжала, охватывая мрачную картину подземелья; фокусировалась на бесстрастном лице девицы, жующей жвачку. В конце концов кошмар окончился. Жертва испустила последний вздох, а палач, вынув из кармана платок, протер им носки лакированных ботинок. Взявшись под руки, парочка удалилась. Последний кадр запечатлел жирную крысу, сидящую на груди жертвы…

Просмотрев отснятый материал, Ян остался доволен. Он ожидал, что на этот раз его труд будет вознагражден достойно. Конечно, его товарищи-актеры получат свои скромные комиссионные, но основной куш перепадет ему. Он не ошибся…

Первый же удар отнял у него желание отпираться.

– Ты думаешь, что можешь засорять мозги серьезным людям своим долбаным фэйком? – молвил человек с лысиной.

– Я не… я не…

– За дураков нас держишь? – еще раз замахнулся лысый.

Ян зажал голову руками.

– Постой, друг, не кипятись, – раздался спокойный голос. Это был тот самый мужчина в очках, с кем Яну уже доводилось встречаться. – Мальчик просто решил пойти по легкому пути, снимая на камеру подделки. Ведь это подделка, сынок?

Ян кивнул головой и тут же ощутил крепкий подзатыльник. Его учили уму-разуму, но калечить, по всей видимости, не собирались.

– Видишь ли, дорогой друг, – продолжал мужчина в очках. – Существует много способов распознать подлинность съемки, но о них я тебе говорить не буду. Не об этом речь. Ты хотел нас надуть, втюхивая нам подделку.

Ян попытался вставить слово, но мужчина жестом остановил его.

– Ты не первый, кто решил заработать таким образом. На черном рынке девяносто процентов подобных фильмов есть фэйк, игра актеров. За это денег много не выручишь. Так, мелочь, на потребу лохам, – мужчина щелкнул языком. – У меня же есть серьезные клиенты, которые согласны платить круглые суммы за хорошие, качественные фильмы. Их интересует натуральное видео, а не домашние спектакли с участием институтских друзей. Так что, продвигая фальшивый товар, ты подставляешь меня. Понял, сынок?

Ян кивнул головой.

– В первый раз твоя работа оказалась безупречной. Теперь же она попахивает мыльным сериалом. Явно смоделированная ситуация, неубедительная игра актеров. Одежду им следовало выбирать проще. В куртке из модного бутика не идут заниматься любовью в подвал. От одного вида софы у меня уже начинаются рвотные спазмы – завидую самообладанию твоей подруги, – хмыкнул мужчина. – Да и лента для волос – не самый крепкий капкан для попавшего в тиски мужчины. Если человеку грозит смерть, он может разорвать канат. Твой же Геракл не осилил даже капроновую подвязку.

Ян подавленно молчал.

– В твоем фильме хороши разве что крысы. Да и они, догадываюсь, лабораторные. Так ведь? – Заметив, что режиссер злополучного фильма едва заметно кивнул головой, мужчина улыбнулся. – Вот видишь, стоило ли тебе так напрягаться? Конечно, я возьму твою самодеятельность и даже отдам в продажу, но денег ты с этого не получишь. Это будет тебе урок и предупреждение.

Мужчина с лысиной крепко схватил его за грудки.

– Если еще позволишь себе нечто подобное – убьем.

Слова прозвучали ласково, но убедительно. Ян понял, что следующего раза не будет…

У него была возможность подумать, и первое, что ему пришло в голову после того злополучного случая, – завязывать. Завязывать со всем: со съемками и ночными похождениями, с подвалами, откуда несло мертвечиной, с податливыми шлюхами и подозрительными друзьями. Но ему так нужны были деньги…

И вот тогда, когда в его карманах появились не финансовые, а самые настоящие дыры, его душа дрогнула. Поразмыслив на досуге, он решил, что глупо отказываться от заработка. В конце концов, в мире очень много людей, и большой процент народонаселения составляет так называемый «балласт» – алкоголики, наркоманы, проститутки, бомжи. Эта не лучшая часть человечества наводняет подвалы и притоны, засоряет вокзалы и скверы, пристает на улицах, не дает проходу на рынках. Они отравляют жизнь добропорядочных граждан, вынужденных прятать в дальний карман кошельки, сидеть в темное время суток дома, встречать детей из школы и бояться. Бояться за свою жизнь и свое здоровье, за благополучие близких и за сохранность имущества. А ведь как было бы здорово, если…

Таким образом, когда из отрывочных рассуждений выросла и оформилась теория о ценности человеческой жизни отдельно взятого индивида, Яну стало легче. Он посвятил в свои планы близкого друга и отправился с ним на поиск материала. Кандидатура на роль главной героини была утверждена в тот же вечер. Отвратительного вида вокзальная баба, бомжиха, сидела на мусорной куче возле киосков. Она лениво ковырялась в содержимом грязных коробок и что-то складывала себе в котомку. Женщина мало походила на человеческую особь. Ее сложно было сравнить даже со свиньей. Грязная, оборванная, с волосами, свалявшимися в паклю, она была вне времени и пространства. Ее пол угадывался только по остаткам рваного пальто и засаленному платку на голове. Возраст был неопределенным. Ей могло быть сорок, пятьдесят, семьдесят два. У нее не было национальности, фамилии и цвета глаз.