— Значит, все настолько важно для тебя? — спросила Аркуменну Шайя, встретив его посреди госпиталя.

Старик в грязной тунике как раз выливал ведро воды на залитый кровью стол, возле которого стояла целительница.

— Здесь лежат мужчины с очень серьезными ранами, и они не переживут, если их будут нести вверх по лестнице.

— Это трагично, но я готов принять этот выбор.

— Разве ты говорил бы так, если бы здесь лежал твой сын?

Аркуменна решил не обращать внимания на то, что она нарушает этикет. Зато обратил внимание Гораций, раздраженно нахмуривший брови.

— У меня здесь нет сына. А значит, и прока в ответе на этот вопрос нет. Если хочешь знать, легко ли мне платить таким образом ребятам, которые верно служили мне, то я могу ответить: нет. И именно поэтому у меня нет выбора. Те из наших защитников, что наверху, в туннелях, недолго смогут отражать атаки. У нас заканчивается еда. Демоны победят нас. Либо они сметут нас, либо уморят голодом. Самое позднее через три дня мы все будем в их власти, если сейчас я не буду действовать решительно. Я вижу лишь один-единственный способ избежать неминуемого поражения. И для этого мне нужна эта пещера. Поэтому я приказываю очистить госпиталь.

Женщина протяжно вздохнула, понурилась.

— Нам нужны носилки. И я хочу понять, почему обязательно должна быть эта пещера. Что в ней такого особенного?

Он отвел ее в сторону, сделал несколько шагов, и они оказались перед одной из зарешеченных шахт в полу.

— Эта шахта ведет к потолку большой портовой пещеры. Наша пещера достигает более сотни шагов в длину. Она тянется через среднюю часть гавани. Поэтому здесь так влажно, поэтому мы никогда не использовали эту комнату как складское помещение… — Он понизил голос до шепота: — Мы перенаправим кипящее оливковое масло через шахты и подожжем его.

Он увидел, как глаза ее расширились от изумления.

— Ты…

— Это только начало. Ты никогда не видела, что бывает, когда кто-то пытается потушить сковороду с горящим маслом водой? Когда масло разольется по гавани, мы направим в шахты воду. Демоны пришли в наш город с огнем. Мы ответим им огнем на огонь. Теперь пусть они погибают в пламени. Все!

Хорнбори стоял на лестнице в люке «Дикого кабана» и смотрел на зеленый шатер, разбитый на портовом причале. Три часа — и вот он потерял все. Конец всем его мечтам. Его с позором лишили командования! Мало того, он не понимал нового приказа. Он должен был отправиться в путь к группе островов всего в пятидесяти милях отсюда и уничтожить морское чудовище. Для этого он мог взять с собой тридцать угрей флота. Тридцать угрей! Какая бесполезная трата ресурсов! С хитрыми стрелами Галара и Нира достаточно будет одного-единственного угря, чтобы раз и навсегда остановить это чудовище! Что ж, пусть этот наглый эльф справляется без них.

Хорнбори выбрал лучшие корабли и команды. Может быть, половины войска карликов и парочки драконников хватит, чтобы пробиться сквозь линии обороны. У него тоже получилось бы!

В ярости карлик ударил кулаком по кольцу оправы люка. Еще один или два дня, и эта проклятая скала принадлежала бы ему! Долго детям человеческим не продержаться. Хорнбори чувствовал это. Он сделал всю грязную работу, а этот чертов эльф Солайн пожнет всю славу. Вот тебе и благодарность драконов. Он прекрасно знал, почему так вышло. Потому что погибли два солнечных дракона.

— Ну и пусть, — пробормотал он. Они заслужили это, и в будущем он тоже будет помогать убивать драконов. Без этой пакости Альвенмарк станет гораздо лучше.

— Чего мы ждем? — донесся снизу голос Улура.

Да, чего? Чуда? Хорнбори снова посмотрел на зеленый шатер, светившийся подобно огромному фонарю. Внутри мелькали тени эльфов. Выйдет ли Солайн? Пригласит ли его покончить с детьми человеческими вместе? Конечно нет! Если бы эльф нарушил приказ небесных змеев, это можно было бы считать чудом. Однако Солайн безумен. Может быть…

— Мы пропустим прилив, — торопил Улур.

Повсюду, справа и слева от пирса, уже отчаливали отобранные угри. Все они устремились к выходу из пещерной гавани, словно стая огромных медных рыб. К пугающе бескрайнему небу этого мира. Прочь из-под защиты, дарованной этой просторной пещерой.

В этот момент на корпус угря чуть впереди него что-то капнуло и зашипело, словно жир на раскаленной сковороде.

Хорнбори прищурился, пытаясь в полутьме разглядеть, что происходит. Пахло горячим маслом. Карлик удивленно поглядел на свод пещеры. Неужели там кто-то готовит?

Вот зашипела вода слева от «Дикого кабана». Карлик удивленно огляделся по сторонам. По всей поверхности портового бассейна от воды поднимались маленькие облачка пара. Вдруг кто-то вскрикнул, отчаянно, словно его резали. Это был пронзительный крик мужчины, испытывающего предсмертные муки.

Троллье дерьмо! С потолка пещеры в портовый бассейн мутными дымчатыми потоками стекало горячее масло. По корпусу угря снова застучали пузырящиеся капли.

— Все на коленвал! Ныряем! Нужно срочно нырнуть! Немедленно! — пронзительным голосом заорал Хорнбори, когда до него дошло, что сейчас произойдет. Он поспешно соскользнул вниз по лестнице, схватился за колесо, вставленное с внутренней стороны люка.

— Под воду! — закричал он на Улура. — Ради альвов! Скорее, иначе нам всем конец!

Угорь выскользнул чуть дальше в портовый бассейн, когда в последнее мгновение, прежде чем закрыть люк, Хорнбори увидел, как мутное масло превратилось в столбы пламени.

Нодон с трудом удержался, чтобы не ухватиться за рукоять меча. Этот сундук, перед которым стоял на коленях Солайн. От него исходил легкий запах гвоздичного масла. И было там еще что-то. Эльф был уверен, что масло нужно было только для того, чтобы скрыть что-то другое. Этот второй запах, едва уловимый, напоминал Нодону запах крупного дракона. Это…

Замок с тяжелым металлическим ободом открылся. Крышка поднялась, хотя Солайн к ней не прикасался. Князь, наверное, даже не смог бы открыть тяжелую крышку сундука.

Из неудобного укрытия выбралась лысая эльфийка. Нет, не эльфийка! Несмотря на то что нижнюю часть ее туловища закрывал сундук, ее нельзя было спутать ни с кем. Алоки, женщина-змея. Было в ней что-то такое, не считая жутковатого облика, от чего Нодон содрогнулся. Что-то, что он должен был помнить, но почему-то забыл.

— Кажется, ты не слишком рад видеть меня снова, мастер меча, — произнесла она, одарив его улыбкой, и он увидел, как за губами сверкнули острые как иглы змеиные зубы.

Алоки выпрямилась во весь рост. Она была выше Нодона более чем на две головы. Начиная от бедер у нее было тело змеи. Кроме двух тяжелых золотых браслетов, на женщине не было ничего. Грациозно наклонившись, она выпустила два шарнира, которые позволили ей опустить боковую стенку сундука, и с негромким шипением скользнула к Солайну. Тот раскрыл ей свои объятия.