— Их привлекает кровь в воде. Я тоже чувствую ее.

Нодон перевел взгляд на змееподобную женщину. Было много такого, чего он пока что не хотел о ней знать.

— Мы спрячемся там! — Она указала на плоский риф у подножия скалистого утеса, торчавший над водой всего на пядь.

Там лежал мертвый солнечный дракон. Длинный драконий хвост и часть туши с крылом находились в воде. Массивное тело, покрытое красной чешуей, подрагивало, словно его битва со смертью еще не завершилась.

— Это плохое место, — заявил Нодон.

— Лучшего у нас нет! — Алоки отпустила его, и ему пришлось самостоятельно работать руками, чтобы удержаться на воде.

Обожженная кожа болезненно реагировала на прикосновение соленой воды. Теперь он впервые увидел лицо Солайна. Половина его была жутко обожжена и представляла собой открытую вспухшую рану. Мастеру меча пришлось взять себя в руки, чтобы не отвести взгляд.

— В лицо ему брызнуло масло, — шипя, пояснила женщина-змея. — Я недостаточно хорошо защищала его. — Зрачки ее сузились. — И ты тоже! Нельзя было вести его вверх по лестнице. Вода защитит нас. И драконы.

— Нас защитят мертвые драконы?

— Думаешь, там кто-нибудь будет искать нас? Дети человеческие боятся их, живых или мертвых.

Нодон бросил взгляд на подрагивающее тело. Люди убили солнечного дракона. Почему они должны бояться его?

— Все не всегда так, как кажется, — решительно заявила Алоки. — Там мы будем в безопасности. В открытом море утонем или же на нас нападут акулы. В порту нас не оставят в покое дети человеческие, когда выйдут из пещер. Но тут… — она кивнула в сторону рифа, — тут мы сможем отдохнуть, обработать раны и собраться с силами.

Алоки не убедила Нодона, но эльф поклялся не отходить от Солайна, поэтому последовал за ней, когда та поплыла с его господином в сторону рифа.

Женщина-змея поднырнула под крыло дракона, свисавшее в воду, и скрылась из виду.

Мастер меча удивленно огляделся по сторонам. Куда она, черт побери, подевалась?

Эльф нырнул. Морская вода была прозрачной как хрусталь. Он отчетливо видел дракона. Толстые белые петли внутренностей, вывалившиеся из его тела, двигались вместе с течением… Нет, они не двигались с течением. Нодон подплыл ближе к трупу. Угри! Они проели дыру в чреве дракона и толпились там, отрывая куски мяса. К ним присоединялись другие и в поисках поживы скрывались внутри дракона. Не считая этой раны, тело дракона было совершенно целым. Казалось, угри даже сейчас ничего не могли сделать с ним, не могли прокусить острыми зубами ни чешую, ни плотную кожу на брюхе.

Каким же оружием воспользовались дети человеческие, чтобы нанести эту смертельную рану? Эльфу вспомнился дракон, погибший в вечных льдах Нангога. Дракон, которого они полностью нашпиговали стрелами. Неужели время небесных властителей миновало?

Тем временем Алоки, которая нырнула под крыло, стала махать ему оттуда. Сделав несколько сильных движений, он оказался рядом с ней, и женщина-змея помогла ему выбраться на скалы рифа. Крыло мертвого солнечного дракона натянулось над ними подобно тенту, полностью скрыв их от любопытных взглядов.

— Возможно, это все же хорошее место, — признал Нодон.

Женщина-змея улыбнулась:

— Таким образом ты говоришь спасибо?

За что он должен благодарить ее? Они бегут, и она нашла хорошее укрытие. Когда враг рядом, все должны помогать друг другу. Странные у нее представления о товариществе! Именно поэтому Нодон предпочитал быть один. Ему не нравилось размышлять над странными умозаключениями других.

Он устало поднялся по скале, улегся рядом с Солайном. Князь уснул. Уголки его губ подрагивали, словно он пытался улыбнуться. Снится ли ему что-нибудь? Улыбки на его лице в бодрствующем состоянии Нодон не видел никогда.

Подрагивание уголков губ почему-то пугало и напоминало подрагивания мертвого дракона. Эльф наклонился вперед. Не напало ли что-то на князя? Не проникло ли ему в рот какое-то морское животное?

Кожистое крыло дракона было полупрозрачным и превращало яркий солнечный свет в красные сумерки. На щеке князя действительно что-то было! Червяк? Истерзанная плоть Солайна задрожала. Нодон наклонился ближе, чтобы лучше видеть. Кожа по краю ожога вздулась. Под ней, двигаясь вверх по щеке, шевелилось что-то бледное. Нет, это не живое существо! Эльф опустил веки. Он был уверен, что зрение обманывает его. На глазах по-прежнему оставалась пелена, мешавшая ему видеть четко.

— Когда видишь это в первый раз, выглядит жутко, правда?

Нодон почувствовал на затылке дыхание змееподобной женщины — она подобралась слишком близко к нему. Драконник открыл глаза и уставился на обгорелое лицо полководца. От края раны по сгоревшей плоти ползла здоровая светлая кожа. Очень медленно, но не заметить это было невозможно.

— Тебе так быстро не поправиться, — негромко произнесла Алоки. — Но я могла бы помочь тебе… — Было что-то лукавое в ее последних словах. Она произнесла их тоном, не совпадавшим с заявленными намерениями целительницы. Или все дело в шипении, сопровождающем каждое ее слово?

— Не бойся, причина моей заботливости кроется не во внезапно пробудившемся благородстве. Я знаю, кто ты такой, Нодон. Убийца. Человек меча, подобного которому больше нет. Нам потребуются твои навыки, если мы хотим выжить.

— У тебя есть второе лицо? — Он полуобернулся и посмотрел на женщину.

Она подползла настолько близко, что ее бледное лицо находилось на расстоянии чуть менее двух дюймов. Вертикальные зрачки так сильно расширились, что в сумерках их можно было принять за самые обыкновенные глаза.

— Я не такая, как газала или апсара… Иногда я вижу вещи, которые только произойдут. Они проявляются за пеленой реальности подобно вспышке молнии на фоне черного ночного неба. Образы, исчезающие слишком быстро, чтобы четко увидеть их. Но одно я знаю наверняка: битва за этот проклятый город еще не завершена. Самое страшное впереди. И я хочу, чтобы ты был во всеоружии, когда оно придет. Ты должен защитить нас с Солайном. Однако, возможно, даже этого не будет достаточно…

Широкая полоска света пробивалась под скалой, освещая двор Старого форта. Нандалее сидела в тени и наблюдала за своими малышами. Они сидели на одеяле голышом и восхищались светом. Вытянув ручку, Эмерелль пыталась поймать золотистые частички пыли, плясавшие в луче света.

Нандалее наслаждалась покоем. На протяжении последних нескольких дней Элеборн пытался украсить рельефом стену рядом с конюшнями. Работал час за часом. Двор наполнялся звуками молотка, ударявшего по зубилу. Поднятая Элеборном пыль во время работы с камнем не улеглась до сих пор. На языке поселился каменный привкус.

— Тук! Тук! — Эмерелль рассмеялась, пытаясь повторить звуки молотка.

— ТУК!