Солдаты теперь стояли, опираясь на ружья. Караульные в белых рубахах виднелись у разбитых палаток.

— Так ты, значит, атаман? — спросил, подойдя, Оломов.

— Я атаман! — ответил Силин.

— Скажи, чтобы завтра приготовились отходить.

— Я уж объявлял.

— А где ты был до сих пор?

— Я? В шахте… Потом переоделся…

— Может, не все слышали… Народу много.

— Я обойду всех.

Тимоха забежал на холм песка и крикнул:

— Все слышали, что велено?

— Попятно!

— Как пекарня?

— Какое это имя производство оставлять?

— Кайлы, бутарки!

— А грохота?

— Грохота покупные! — отвечал Силин и покосился на полицейское начальство. — И ртуть тоже покупная.

Оломов где-то видел его, но не мог вспомнить. Вообще, ему казалось, что он всех этих хищников уже видел где-то.

Раньше ему казалось, что у всех китайцев одинаковые лица, теперь и у хищников они все представлялись похожими друг на друга. За последнее время Оломов вообще часто путал людей, с которыми встречался, и всем это было так заметно, что он не решался больше кого-либо опознавать вслух.

Память его слабела, и часто не хватало сообразительности, особенно в делах новых. Но вид его был свежий, и никто не догадывался, какая разрушительная работа шла в его душе.

Оломов осмотрел Силина от лакированных сапог до клочьев на голове. «Так вот каков президент!» — подумал он.

— Что же это ты придумал? Что у тебя за порядки?

— Да у меня как следует! — ответил Тимоха. — Надо разойтись! Попросим, ребята, начальство, они за нас радеют, без пекарни не оставят…

— А ну, скажи, что это за амбары и строения на той стороне? — тихо спросил Телятев у Жеребцова.

— Это не прииска. Там какая-то разведка. Мы туда не касаемся, — уклончиво ответил Жеребцов. — От компании, видно.

— Что же это за компания?

— Да я даже и не знаю. Тут ведь многие поиски ведут…

— Те-те-те-е… — протянул Телятев.

«Первое пенсне!» — подумал он, глядя на вдруг появившегося Советника. Широкое лицо Советника с голубыми глазами было желтое, отечное, губы посинели и вздрагивали.

Оломов отвернулся.

Советник засеменил короткими ногами, догоняя его. Заглядывая с подобострастием ему в лицо, он спросил серьезно:

— Вы получили мое письмо, ваше высокоблагородие?

— Так это вы… — обрадовался Оломов.

Советник, чувствуя всю опасность своего положения, забегал глазами по сторонам.

— Где же вы были? — спросил Оломов.

— Я случайно оказался на дальнем прииске.

— Идемте!

— Я, знаете, стесняюсь… — Советник подхихикнул и, потупясь, осторожно огляделся.

— Только не исчезайте, — ответил Оломов и пошел к себе.

— Да, я… Я тут и все доложу.

* * *

— Ваша фамилия? — спросил Телятев.

— Кузнецов! — ответил Василий.

— Что вы здесь делаете? — спросил Оломов.

— Я уполномоченный фирмы Бердышова. Ведем поиск на золото.

Оломов вопросительно глянул на Телятева.

— Где ваша партия? — спросил тот.

— На той стороне.

— Сколько человек?

— Осталось десять человек. Другие оказались слабы и, пристав к старателям, ушли на промывку.

— Как же вы потерпели? Почему отпустили их?

— Я читал, что в Калифорнии с военных кораблей, присланных для разгона хищников, экипажи кинулись за борт и, вплавь достигнув берега, бежали на прииски.

— Что вы хотите сказать? Вы заметили, что кто-нибудь из наших солдат пытался хищничать?

— Нет, я говорю это в оправдание себе, что не мог задержать.

— Почему вы называете их старателями? Они хищники. Предъявите мне ваши документы. Паспорт и свидетельство.

— У меня нет документов.

— Почему?

— Когда мы шли сюда, то лодка моя перевернулась и часть инструментов и бумаги погибли в шторм.

— Хорошо, мы все проверим.

— Я послан Бердышовым из села Уральского.

— Вы оттуда?

— Да.

— Это у вас работает пекарня?

— Да, выпечка есть свежая, прошу вас прислать людей, я выдам хлеба для команды.

Оломов невольно смягчился. Он и сам давно не ел свежего хлеба. Оломов замечал, что Телятев теперь смотрел с недоумением, как бы что-то еще не совсем понимая. А до сих пор он ничему, бестия, не удивлялся и все понимал отлично. Кузнецов поставил его в тупик. Оломову за одно это понравился молодой человек.

— У меня пекарь отличный! Есть и другие запасы, которыми я могу поделиться.

— Мы расписку вам выдадим! — сказал Оломов. Он совсем сбавил тон и, казалось, устал.

— Позвольте… — окружной Телятев встал на обрубок дерева коленом, — начертите-ка мне план прииска. Где работали хищники, а где ваш участок?

— Мой за рекой, так называемый старателями — Кузнецовский. Вот здесь у нас амбар, склады, — стал рисовать Василий.

— Хищники не посягали на вашу территорию?

— Были случаи.

— А вы?

— Мы старались объяснить. К тому же пекарня у нас и мука завезена для большой партии еще в том году. А нынче весной должны были подойти рабочие. Но Бердышов зимой не вернулся из путешествия, и люди не подошли. Либо шли и разбежались по приискам.

— Так вы мукой на них действовали! А они ведь могли всех перебить и забрать муку?

— У всех у нас есть среди них родственники и знакомые. Да у них и смелости нет такой. Это только вид, оттого что ружей накупили! Пока свежий хлеб, посылайте людей, а я поеду отдам распоряжение пекарю.

— Да, пожалуйста! Мы еще побываем у вас. Покажете нам все свои планы и постройки.

— Планов никаких нет. В этом году была вода высокая, и на перекате все погибло, как я уже говорил. Действуем по своему усмотрению.

— И как? — поднося лицо к его лицу, грозно спросил Телятев.

Василий улыбнулся.

— Промывку ведем второй год.

«В самом деле, из молодых, да ранний! — подумал Телятев. — Могли быть непредвиденные неприятности. Неужели бердышовский выкормыш?»

— Вы тут на холостом положении? Тут девицы, впрочем, есть?

— Нет, я с женой, — ответил Василий.