— А нам некуда спешить, — возразил Эпаминондас. — к тому же Жожо, он мне очень даже симпатичен.

— Да, это правда, мы никуда не спешим, — согласилась Анна.

— У нас впереди целая жизнь, — подтвердил я.

— I am ящер, — проговорил красавчик Жожо, — это что-то означает по-английски.

— Ой, не могу! — прыснул Эпаминондас. — I am very ящер!

— А вы откуда? — поинтересовался Легран.

— Из Котону, — умирая со смеху, ответила Анна.

— А вы? — обратился он ко мне.

— Из Котону, — тоже умирая со смеху, повторил я.

Легран сделал вид, будто ничего не понимает. Потом продолжил:

— Нет, все же забавная штука жизнь, интересно, почему это мы заговорили с вами именно о ящерах и всем этом чертовом борделе.

— Да, это уж точно, — согласился я, — и еще о ледниковом периоде.

— Ничего не понимаю, — опять повторил Жожо.

— Если разобраться, — заметил Андре, — то он не так уж и неправ. Я сам путаюсь во всех этих делах.

— Эти ящеры, — спросил Жожо, — они что, в Котону? При чем здесь Котону?

— При том, — ответил Легран, — надо знать, о чем говоришь, понятно?

— Вот именно, — подтвердил я.

— Но если это крокодилы, то при чем здесь все остальное? — не унимался Жожо.

— При том что при том! — заорал Анри. — Вот я, разве я задаю какие-нибудь вопросы? — Потом обернулся ко мне и чрезвычайно учтиво произнес: — И примите мои извинения, что я поначалу было засомневался в ваших словах.

— В чем это вы тогда засомневались? — тут же полюбопытствовал Жожо.

— В том, что этот господин говорил про ледниковый период, — раздраженно пояснил Легран. –

Поскольку я не знал, кто этот господин, я поначалу усомнился в его словах. А теперь, если ты хочешь узнать, чем занимается моя младшая сестренка…

— Я знаю, что говорю, — не унимался Жожо. — Вы знаете этого господина не больше, чем несколько минут назад, а мы так ничего и не выяснили насчет этих ящеров.

— Может, выкинем его отсюда, к чертовой бабушке? — заорал Анри.

— Ну уж нет, — живо возразил Эпаминондас, — только не это.

— Не кипятись, — попытался Легран успокоить Анри. — Вы совершенно правы, — обратился он к Жожо. — Никто так толком и не понял, что вы имеете в виду, но вы совершенно правы.

— Если я вам так осточертел, — огорчился Жожо, — надо было раньше сказать.

— Не заводись, — посоветовал Анри. — Повторите-ка, Андре. Все, что мы здесь говорили, — обернулся он к Жожо, — это для твоей же пользы, должен был бы сказать спасибо. Ты совершенно несносный тип, тебе надо измениться.

— Ой, нет, — воскликнула Анна, — ему совсем не надо меняться!

— Не родился еще тот человек, — с достоинством изрек Жожо, — который бы заставил меня измениться.

— Вот уж нашел чем гордиться, — фыркнул Анри.

— Итак, — проговорил Эпаминондас, — I am ящер, в некотором роде.

— Итак, — обратился Легран к Анне, — выходит, вы неровно дышите к этим ящерам, так, что ли?

— Не надо произносить этого слова, — попросил бармен, — меня уже от него тошнит.

— Как сказать, — проговорила Анна, — не ко всем.

— I am not very уверяще, — встрял Эпаминондас.

— А кто он такой, этот Жожо? — с милой улыбкой поинтересовалась Анна.

— Мой самый лучший клиент, — ответил Андре, — разве не так, а, Жожо? И богатый, как Крез, правда?

— Кафе, — проворчал Жожо, — они для всех. Захочу, останусь здесь до самой ночи.

— В таком случае, — заметил Легран, — здесь будет не слишком много народу.

— Почему? — возразила Анна. — Мы вовсе не спешим.

— Обожаю людей, которые являются, когда их никто не ждет, — заявил я.

— Не говори так быстро — I am not very понимаще.

— Если бы он ушел, — сказал Анри, — мы бы все здесь просто сдохли со скуки.

— Да нет, все проще простого, мы все равно не смогли бы его выдержать, — заметил Легран, — кончилось бы тем, что мы принялись бы бегать за ним, чтобы поймать и выкинуть отсюда. Странно, что он сам этого не понимает.

— Чего это я там не понимаю?

— Что между вами и нами, — пояснил я, — это на всю жизнь до гробовой доски.

— Издеваетесь, — проговорил красавчик Жожо, — а мне плевать, плевать я на это хотел и на этих ваших ящеров тоже.

— Уф! — тяжело вздохнул Андре.

— Нет, — громко заметил Анри, — видно, правду говорят, нужно, чтобы в мире всякие были, для разнообразия, всякой твари по паре. Две кружки, — обратился он к Андре. — А то коньяк уже в глотку не лезет.

— Три, — присоединился Эпаминондас.

— Четыре, — проговорил Жожо.

— Семь? — спросил я Анну.

— Семь, — подтвердила она.

— Мне-то что, я со всем моим удовольствием, — заметил Андре, — да только после всего коньяка, что вы уже залили за воротник, это будет патентованная гремучая смесь. По-моему — а я уже как-никак двадцать семь лет как барменом, — вам бы теперь лучше продолжить по коньяку.

— Вы нам прямо как отец родной, — проговорила Анна.

— Если, конечно, вы не поставили себе целью, — продолжил Андре, — изучить воздействие этой гремучей смеси на ящеров, то пива вы от меня не получите.

— Да, не часто встретишь вот таких барменов, — проговорил Анри, — которые понимают толк в выпивке.

— Так-то оно так, — возразил приятель, — но все-таки кружечка прохладного пивка…

— Я не совсем понял, Андре, — вмешался Жожо, — а что это за штука — гремучая смесь?

— Та, что взрывается, — пояснил я.

— Так, будто вы проглотили динамит, — добавила Анна.

— Сроду не слыхал ничего подобного, — заявил Жожо, — по-моему, надо мной здесь просто издеваются.

— I am not very уверящер, — изрек Эпаминондас.

— Это взрывается не всегда, — добавила Анна, — а только один раз из тысячи.

— Ну так что, — поинтересовался Андре, — значит, коньяк?

— Да, коньяк, только с водой, — согласился Анри.

— Для всех?

— Для всех.

— Да, не каждый вечер попадаются такие понятливые клиенты, — обрадовался Андре.

— А вот я нет, — возразил Жожо, — я хочу пива.

— Будешь пить коньяк, как и все остальные, — бросил ему Андре.

— Почему это я должен тебе подчиняться? — упорствовал Жожо. — Я уже сказал, что не хочу коньяку, хочу пива.