действий, при помощи которого можно выиграть войну. Разгром во Фландрии означал неизбежное падение Франции, что не замедлило произойти. Немцы развивали наступление по направлению к Парижу и 14 июня без боя заняли его, на западе их войска вышли к побережью в районе Бреста, на юге достигли рубежа Бордо — Виши — Лион. 10 июня войну Франции объявила и рассчитывавшая на свою долю военной добычи Италия. Правительство эвакуировалось вначале в Тур, затем в Бордо и ситуацию в стране не контролировало. 16 июня подал в отставку премьер-министр Рейно, его место занял маршал Петэн, обратившийся к немцам с просьбой о перемирии, которое и было заключено 22 июня 1940 года в Компьенском лесу. Западный фронт прекратил существование. Отныне Франция делилась на оккупированную зону (30) и “свободную зону” (ЗА) или “неоккупированную зону” (ЗНО) с административным центром Виши, ставшим резиденцией марионеточного правительства Петэна. Под ногами германских солдат лежала практически вся Европа, и Гитлер 19 июля предложил Британии заключить мир, на что Черчилль ответил категорическим отказом. Вторая мировая война продолжалась, и Франции была уготована в ней роль далеко не великой державы.

Согласно условиям перемирия, правительству Виши позволялось иметь вооруженные силы в составе 100 тысяч человек, флот, который следовало разоружить, заморские территории (колонии) и спецслужбы[107]. К этим последним относились как традиционные разведывательные и контрразведывательные органы, так и вновь созданные специально для изменившихся условий структуры, призванные обеспечивать устойчивость режима и подавлять возможные антигерманские проявления, хотя первоначально таковые и не обнаруживались. Население было слишком деморализовано внезапным и сокрушительным разгромом столь мощной в военном отношении державы. Немецкая оккупация воспринималась как неизбежное зло, противиться которому и бессмысленно, и опасно. А поскольку существование следовало продолжать в любых условиях, причем по мере возможности достойное, то усилия французов были направлены главным образом не на сопротивление, а на приспособление. Кроме того, на настроения людей сильно повлияло поведение Великобритании, которое большинство из них расценивало как предательское, не слишком при этом заблуждаясь в отношении его сути. Дальнейшие действия Лондона, в особенности июльская операция “Катапульта” по захвату и уничтожению французских кораблей в Тулоне, Касабланке, Дакаре, Оране и других военно-морских базах, включая Плимут, лишь укрепили уверенность в справедливости такой оценки. Давно утратившие национальную гордость граждане Третьей республики предпочитали вести спокойное существование. Пламенные бойцы Сопротивления, несгибаемые подпольщики, романтичные юноши в беретах и шарфах в основном существовали лишь в художественных произведениях деголлевской и позднейшей левой пропаганды. Средний француз как в “свободной зоне”, так и в оккупированной части страны предпочитал не ввязываться в сомнительные предприятия и скорее сотрудничал с оккупационными или местными властями, в том числе их полицейскими и карательными органами, нежели помогал разведчикам или партизанам. Ситуация еще более сдерживалась позицией вечного дестабилизирующего фактора — коммунистической партии. Следует напомнить, что в 1940 и первой половине 1941 года СССР официально считался другом Третьего рейха, и поэтому позиция ФКП состояла в исключении любых враждебных по отношению к Германии действий. Однако отдельные эксцессы все же случались, и поэтому правительство Петэна предпочло сформировать несколько различных служб для укрепления внутренней безопасности и выполнения своих обязательств перед немцами.

Маршал Петэн приветствует германского посла в Виши Отто Абетца

Таковыми являлись различного рода полицейские формирования, наиболее активным и экстремистским из которых была милиция. Авторы ряда исторических исследований относят к гражданским спецслужбам также и Бюро по антигосударственным проискам (БМА), но это абсолютно неверно. Они просто смешивают этот военный оперативный орган с почти одноименной Службой по подавлению антигосударственных происков, образованной в Париже и возглавляемой Детмаром. Для обозначения понятия “антигосударственные происки” французы в обоих случаях использовали одну и ту же аббревиатуру МА (“Menues Anti-Nationales”), поэтому подобное заблуждение вполне объяснимо. Но в действительности именно здесь пролегает водораздел между коллаборационистскими гражданскими спецслужбами побежденной Франции и ее военными оперативными органами, по преимуществу не смирившимися с позорным поражением и действовавшими в труднейших условиях постоянной угрозы оккупации юга страны.

Предыстория создания БМА восходит к периоду, непосредственно последовавшему за подписанием перемирия, когда перед руководителями спецслужб вооруженных сил Франции встал вопрос о характере их дальнейшей деятельности. Начальник СР полковник Риве уверил своих подчиненных в том, что разведка и контрразведка против прежних противников будет вестись и далее, но на германском и итальянском направлениях — на нелегальной основе: “Наша деятельность должна продолжаться и оставаться секретной и невидимой. Никакая иная позиция не приемлема. Прекращение борьбы для нас хуже, чем непростительная ошибка, оно будет равноценно позору”[108]. Полковник напомнил о периоде начала 1920-х годов, когда рейхсвер обеспечил свою спецслужбу нейтральным прикрытием, и пообещал, что в сложившихся условиях французская армия поступит аналогично.

Первоочередной задачей СР и ССР являлось сохранение архивов и картотеки оперативных учетов. Именно на этом настаивали Риве и бывший резидент в Гааге майор Ги д’Але, летом 1940 года сменивший Ги Шлессера на посту начальника контрразведки. Для этого и для обеспечения продолжения агентурных операций против прежних противников было принято решение разделить оперативные органы на официальные и подпольные, скрытые от глаз германской и итальянской комиссий по перемирию, а также от чужих спецслужб. Проще всего было со 2-м бюро, которое занималось преимущественно информационно-аналитической работой. После разгрома страны оно сохранило кадры и продолжило свое существование, даже не сменив названия, поскольку немцы ничего против этого не имели. Вместо ушедшего в отставку генерала Гоше бюро возглавил полковник, впоследствии генерал Луи Барель. Свою деятельность на новом посту он начал с визита в посольство США, где попросил учесть, что в душе является противником Германии и готов оказывать делу борьбы с ней посильную помощь, если таковая будет востребована. Кроме того, он направил курьера к известному ему резиденту СИС в Женеве с аналогичными предложениями. Барель желал подстраховаться на случай любого варианта развития событий, поэтому одновременно и сотрудничал с немцами, и трижды посылал в Лондон для ведения переговоров полковника Жоржа Груссара (“Эрик”). Позднее Груссар ведал вопросами связи с Сопротивлением, которые осуществлялись в Швейцарии, подальше от глаз органов государственной безопасности Виши. Барелю не пришлось длительное время возглавлять 2-е бюро. В начале 1942 года он был снят со своего поста за англофильство, считавшееся в “свободной зоне” Франции одним из тягчайших грехов, и переведен на службу в Северную Африку, а приблизительно через год погиб в авиационной катастрофе при посадке самолета в Бейруте.

Иначе обстояло дело с 5-м бюро, которое подлежало роспуску и по условиям перемирия, и как орган военного времени.