Это и было сделано, однако лишь формально, а фактически его офицеры не покинули свои рабочие места и продолжали руководить агентурой. Рассчитывать на длительное сохранение данного факта в секрете было бы непростительной наивностью, поэтому после длительных размышлений и споров командование французской армии, считавшее войну не законченной, а просто временно приостановленной, решило создать у противника впечатление коренной реформы разведки и контрразведки в направлении сужения сферы их деятельности и резкого ограничения активности. Немцы и итальянцы должны были поверить, что разведка отныне сосредоточивается во 2-м бюро, а СР и ССР распускаются за ненадобностью. Но любые утверждения о том, что армейские органы безопасности упраздняются полностью, были бы шиты белыми нитками, поэтому вместо них следовало создать некую слабую, практически децентрализованную, но реально действующую структуру. Помимо прочего, нелегальные разведывательные и контрразведывательные органы не смогли бы нормально функционировать без легальной надстройки, и это было второй задачей намечавшейся к созданию службы. Высшим авторитетом в этой сфере в глазах армейского командования являлся полковник Риве, и именно по причине своей популярности он был вынужден уйти в фиктивную отставку, хотя и сохранял в той или иной степени контроль над всеми военными спецслужбами Виши. Его официальным преемником стал майор, впоследствии подполковник Перруш, руководивший не только центральным аппаратом СР, но и ее периферийными точками в Лилле, Бельфоре, Тулузе, Марселе, Алжире и небольшими постами при штабах военных округов.

В июле 1940 года министр национальной обороны в правительстве Виши Максим Вей-ган разрешил Риве сформировать единую службу по противодействию подрывной деятельности в отношении армии. На этом этапе, как всегда во Франции, столкнулись интересы различных лиц и организаций. Адмирал флота Жан-Луи-Ксавьер-Франсуа Дарлан желал иметь у себя собственную разведку и по этой причине категорически возражал против организации единой централизованной спецслужбы.

Максим Вейган

Франсуа Дарлан

Военно-воздушные силы были вполне удовлетворены деятельностью своих 2-го бюро и СР во главе с полковником Роненом и не хотели для себя ничего другого, но соглашались на сохранение существовавшей и ранее системы, при которой контрразведывательное обеспечение частей и учреждений военной авиации возлагалось на армейскую контрразведку. По этой причине новый оперативный орган должен был удовлетворять всем требованиям, что было крайне нелегко обеспечить, особенно в условиях перемирия. Если СР, в принципе, в новых условиях могла действовать в прежнем режиме, за исключением маскировки своего центрального аппарата и еще большего засекречивания каналов связи с зарубежной агентурой, то для контрразведки это было немыслимым. Гласный штат ССР был прекрасно известен, что вынудило Вейгана по согласованию с Риве и д’Але перевести в войска или формально уволить из армии всех офицеров-контрразведчиков. Риве предложил официально изменить концепцию обеспечения безопасности армии перемирия и для усыпления бдительности германской и итальянской комиссий и спецслужб ввел в обиход уже упоминавшийся термин: антигосударственные происки (МА). В соответствии с ним в сентябре 1940 года было образовано Бюро по антигосударственным проискам (БМА), которое возглавил майор д’Але. В военных округах создавались собственные БМА с отделами в дивизиях, штат последних составлял 3–4 офицера и столько же сержантов. Командиры корпусов обладали правом по своему усмотрению в случаях необходимости вводить дополнительные должности оперативных офицерах в полках или отдельных подразделениях. Юрисдикция БМА строго ограничивалась войсками и военными учреждениями и полностью исключала административные функции, остававшиеся за военной полицией и жандармерией. Внешне все это выглядело как слабая попытка обеспечить безопасность предельно сокращенной армии, фактически же на новую структуру возлагались более обширные задачи:

— официальная защита армии от шпионажа и антивоенной пропаганды;

— обеспечение официального прикрытия для нелегально действующих разведывательных и контрразведывательных органов и Службы маскировки вооружения и снабжения (КДМ), отыскание их архивной агентуры и восстановление сотрудничества с ней;

— анализ контрразведывательной информации, добываемой нелегальными органами контрразведки, с привлечением, в случае необходимости, СТ и военных трибуналов;

— защита патриотических и просоюзнических организаций, прикрытие полицейских действий органов военной юстиции по обеспечению внутренней и внешней безопасности государства.

Для надежного обеспечения выполнения этих задач требовалось куда больше, чем можно было показать в наличии у официальной БМА. Центральный и периферийный аппараты нуждались в помещениях, в том числе для хранения тщательно оберегаемых многотонных архивов и картотеки, наличия линий связи, транспортных средств и многого другого. Поэтому задача перевода контрразведки на нелегальное положение являлась на порядок более трудной, чем у разведки, резидентуры которой и без того были тщательно законспирированы, и должна была решаться нестандартным способом. Поначалу таковой не отыскивался. Риве и д’Але поручили руководить бывшей ССР майору Полю Пэйолю, который должен был подготовить предложения по перестройке работы в “свободной” и оккупированной зонах Франции. Помимо контрразведки, на него возложили также обязанности по сбору агентурной разведывательной информации и регистрации случаев коллаборационизма и предательства для судебного преследовния преступников после победы. В целом в задачи планировавшегося к созданию органа входило:

— продолжение ведения оперативной работы против разведывательных органов государств “оси”;

— агентурное проникновение в пронацистские и профашистские организации;

— осуществление связи с британскими спецслужбами и поддержка просоюзнических инициатив;

— надзор за деятельностью комиссий по перемирию в “свободной зоне”;

— сбор разведывательной информации, доставка ее в центр и анализ добытых материалов.

Периферийные точки новой службы Пэйоль решил разместить в Лионе, Лиможе, Тулузе, Клермон-Ферране и Марселе, а также Париже и других городах оккупированной зоны. Центральный аппарат контрразведки планировалось сформировать в том же Марселе, из которого было легче связываться с французскими колониями в Африке. В поисках прикрытия майор вспомнил о высокопоставленном чиновнике министерства сельского хозяйства М. Прео, которого уходивший на службу в войска предшественник д’Але на посту начальника контрразведки полковник Шлессер рекомендовал в качестве надежного “почетного корреспондента” ССР. К нему Пэйоль и обратился с просьбой о помощи в размещении указанных подразделений численностью по 5–6 человек, а в Марселе, кроме того, и 15 человек центрального аппарата (“Камброн”) с большой картотекой и примерно 30 тоннами архивных материалов. Прео возразил, что министерское прикрытие не сможет обеспечить должной конспирации, и предложил альтернативный вариант. Министерству в сельской местности требовалось обеспечить техническое обслуживание дренажных систем, осушение заболоченных территорий, очистку лесов и водоемов и прочие аналогичные работы. В соответствии с планом Прео, для их выполнения создавалась частная компания “Сельские работы”, служащая прикрытием для контрразведывательных органов. Помимо прочего, это позволяло также обеспечить финансирование прикрытия спецслужбы из общегосударственных фондов, поскольку министерство заключало с упомянутой компанией соответствующий контракт. Пэйоль несколько сомневался в возможности успешного выполнения перечисленных работ, но Прео успокоил его, сказав, что они достаточно просты, не требуют особой квалификации и хорошо описаны в имеющихся инструкциях. Майор