- Валерий Васильевич, нам известно о вашихэкспериментах. Мы в них заинтересованы. Подумайте над вашими условиями и будьтеготовы назвать вашу цену. Мы вам еще позвоним.

Волохов в тот момент так испугался и растерялся отнеожиданности, что даже не ответил. А звонивший ему человек и не ждал ответа,просто произнес свои слова и положил трубку. Несколько раз он мысленновозвращался к этому звонку, пытаясь заготовить заранее те слова, которые онскажет, если ему позвонят еще раз.

"Я не понимаю, о чем вы говорите..."

"Я не провожу никаких экспериментов..."

Потом он понял, что эти слова не годятся. Раз позвонили -значит, знают. Какой смысл отпираться?

"Результаты моих научных экспериментов непродаются..." "Мне не нужны ваши деньги..." "Я не торгуюнаучными знаниями..."

Все слова казались ему глупыми и беспомощными, неубедительнымии провинциально-напыщенными. Он понимал, что его будут пугать оглаской, но неособенно этого боялся. Он отобьется, сможет доказать, что это пустые домыслы.Женщины? Да, были. А что, разве запрещено? Дети? Да, детей его женщины рожали.А это преступление? Эксперименты над беременными? О чем вы? Я - диагност, яприменял радиологические методы для обследования состояния здоровья беременныхи плода, эти методики запатентованы и признаны. И больше я ничего не делал.Если женщина нуждалась в лечении по моему профилю, я ее лечил, а как же иначе.Да, использовал институтскую лабораторию для обследования собственных любовниц,казните, виноват. Но ущерб государству этим не причинял. Не украл. Не сломал.Дети рождались нездоровыми и часто болели? Что поделать, во-первых, сейчаспочти все дети такие, экологическая обстановка крайне неблагоприятная, аво-вторых, это связано с состоянием моего собственного здоровья. Оно, увы,оставляет желать много лучшего, а законов наследственности пока еще никто неотменил. Все-таки это мои дети, а не чьи-то.

Одним словом, разоблачения он не боялся. В конце концов,никто не сможет установить всех его женщин и детей. Разве только Екатерина,которая утверждала, что выследила его и составила список. Судя по тем цифрам,которые она называла, список у нее был действительно полный. Но Катеринаумерла, и очень вовремя. И передавать свою методику в чужие руки доктор Волоховотнюдь не собирался. Он достаточно хорошо представлял себе, кому и для чего онаможет понадобиться. Теперь, когда работа близка к завершению и остается толькоподождать детей Веры и Зои, он уверен, что у него все получилось. Он научилсяделать людей с мощным интеллектом и превосходными физическими данными в частивыносливости и устойчивости к нагрузкам, при этом абсолютно послушных иуправляемых. Идеальных исполнителей, которые в недобросовестных руках могутпревратиться как в супернадежных охранников и не знающих поражения солдат, таки в ловких преступников и неуловимых наемных убийц.

Волохов не собирался отдавать свою методику никому, ибоотчетливо видел возможные последствия ее массового использования. Поэтому когдавторой звонок незнакомца все-таки раздался, Валерий Васильевич без колебанийответил:

- Нет. Я не понимаю, о чем вы говорите, и не собираюсьничего вам продавать.

- Что ж, - сказали ему, - вам придется пожалеть обэтом. Методику мы возьмем у вас сами. В течение нескольких дней после этогоразговора Волохов ходил напряженный и настороженный, ожидая, что в любой моментего схватят, свяжут, увезут куда-нибудь и будут пытать. Или взломают дверь вквартиру и украдут все записи. Или еще что-нибудь в этом же роде...

Но ничего не произошло. На него не напали и документы неукрали. И он начал постепенно успокаиваться. Сумел заставить себя не думать обэтом. Точно так же, как и в случае с Анисковец, говорил себе: "Ничегострашного. Просто попугали. Увидели, что я их не боюсь, и отступились".Думать так было легче и удобнее. Механизм вытеснения неприятных и тревожныхмыслей работал у доктора Волохова безотказно. А сегодня следователь впрокуратуре сказал ему, что кто-то похитил Наташу Терехину. Наташу,единственную из его подросших детей, которая демонстрировала блестящийинтеллект. И Оля была бы такой же, если бы не травма черепа. Но у Олиинтеллектуальное развитие затормозилось, осталась только феноменальная память.Остальные дети, на которых он отрабатывал эту часть методики, были еще слишкоммалы. А Наташе уже семнадцать. Значит, угрозы, произнесенные по телефону, небыли пустыми. Девочку похитили, чтобы тщательно обследовать ее и попытатьсяпонять, что именно проделывал с ней Волохов. Будут брать всевозможные анализы,будут подвергать ее мучительным процедурам вплоть до пункции спинномозговойжидкости. Будут докапываться до корней методики Волохова.

А потом доберутся до Иры. Иру, конечно, сложнее похитить,она не так беспомощна, как ее полупарализованная сестра. Но Иру можно обманутьи заставить уехать вполне добровольно и без скандала, так, что и искать ееникто не станет. Ира им тоже нужна, потому что она уже всем продемонстрироваласвою способность работать постоянно, без длительного отдыха и даже, если нужно,без сна. С одной Наташей у них ничего не выйдет, они только измучают еепроцедурами и обследованиями. А если одновременно обследовать и Иру, то онимогут получить результат, вполне пригодный для использования.

Этого нельзя допустить.

Сотрудники уголовного розыска в Мурманске не особоторопились выполнять поручения следователя Московской городской прокуратуры, ноработу все-таки сделали, хоть и не за один день. По указанному в телеграммеобратному адресу на улице Полярной дом N 20 был, но располагалась тамадминистрация крупного завода. И никакого корпуса 3. И уж тем более никакойквартиры 9. Оригинал телеграммы нашли, изъяли и отправили в Москву. Оставалосьждать, что скажут эксперты, которым вместе с телеграфным бланком предоставилидля сравнения тетради Наташи Терехиной. Почерк во всех образцах был на первыйвзгляд одним и тем же, но вероятность хорошей подделки исключать было нельзя.

Когда поступило сообщение от Миши Доценко о том, что докторВолохов после работы в институте отправился в район Сокольников, Юра Коротковнемедленно зашел в соседний кабинет к Насте.

- Слушай, наш доктор, похоже, решил наконецпознакомиться с Ирой Терехиной. К чему бы это?

- Точно, - медленно произнесла Настя, подняв на Юрувмиг посветлевшие глаза. - Теперь я поняла. Ну и балда же я, Юрик! Как же это ясразу не догадалась. Поехали.

- Куда? - изумился Коротков.

- К Терехиной. Поехали, Юр, поехали, по дороге объясню.Машина у Короткова была такой старой, что грохотала и дребезжала при каждомувеличении скорости сверх пятидесяти километров, поэтому им приходилосьвыбирать между возможностью ехать быстрее и возможностью разговаривать. Настясчитала, что скоростью в данном случае можно пожертвовать.

- Если я не права, то мы все равно не успеем. А еслиправа, то торопиться некуда.