В этот момент Саша Ташков отчетливо осознал, что долженжениться на Зое Смирнягиной чего бы ему это ни стоило.

Настя уже почти заснула, когда прямо над ее головой истошнозаверещал телефон, стоящий рядом с диваном. Она решила подождать, пока Лешаснимет трубку, но внезапно очнулась от дремоты и вспомнила, что его нет. Иближайшие два дня не будет. Он уехал в Жуковский, к родителям, потому что тамнаходился институт, в котором он работал и в котором должен защищаться егополитически активный аспирант.

- Аська, сколько можно висеть на телефоне! - раздался втрубке возмущенный голос Юры Короткова. - Два часа не могу до тебя дозвониться.

- Я ни с кем не разговаривала. Наверное, на линиичто-то замкнуло. А что за пожар?

- Пожар? - громко фыркнул Коротков. - Не то словечко. Наводнениеи землетрясение одновременно. Из больницы пропала карта Наташи Терехиной.

- Как пропала? - глупо спросила Настя, стряхивая с себяостатки дремоты.

- А я знаю? - ответил он вопросом на вопрос. - Как всев нашем мире пропадает. Путем кражи, надо полагать. Но тут еще покопаться надо.Может, и отдал кто-нибудь за соответствующее вознаграждение. Короче, подруга, яс ног падаю. Утром поговорим, а ты пока подумай.

Так повелось издавна. Получив любую новую информацию поделу, узнав какой-то факт, даже совершенно незначительный, сотрудники отделаГордеева в первую очередь "вываливали" его перед Настей,настоятельно, хотя и вежливо, предлагая ей подумать и затем поделиться с нимиготовыми выводами. Она с такой постановкой не спорила, ибо понимала, что в этоми состоит основная ее работа в отделе. Аналитика, работа с информацией,обработка данных, начиная от огромных статистических массивов и кончаяконкретными малюсенькими фактиками.

"Хватит дурака валять, - сказала себе Настя,закутываясь в длинный махровый халат и перебираясь на кухню, где ей почему-тодумалось легче и вообще было уютнее и комфортнее, - надо наконец взяться задоктора Волохова. Пусть объяснит, какое отношение он имеет к семье Терехиных, азаодно и расскажет, зачем похитителям могла понадобиться медицинская картаНаташи. Может, это прольет хоть какой-то след на личность самих похитителей.Черт возьми, какая досада, что так вышло! Если бы мы могли знать заранее, хотябы предполагать, что им может понадобиться карта, мы бы глаз с нее не спускали,оставили бы засаду, даже если бы пришлось бить кулаком об стену и топатьногами, но людей для этого нашли бы. И взяли бы охотников за картой теплыми иготовыми к употреблению". Она знала, что утром ей предстоит крайненеприятное объяснение с начальником. Ведь "это она настаивала на том,чтобы не делать резких движений в отношении Валерия Васильевича Волохова,присмотреться к нему повнимательнее в надежде, что он вступит в контакт скем-нибудь, кто помогал ему в совершении четырех (а то и пяти) убийств. Если быона не упиралась и не настаивала на своем, его бы уже взяли в оборот, и вполневозможно, оперативники заранее были бы готовы к попытке выкрасть карту. Ведь онврач и обязательно должен знать, что же в этой карте написано такого, чтопредставляет интерес для похитителей.

Она, Анастасия Каменская, совершила очередную ошибку, и дайБог, чтобы за эту ошибку не пришлось расплачиваться никому, кроме нее самой.

Приглашая к себе доктора медицинских наук Волохова,следователь Ольшанский был предельно вежлив и с удовлетворением отметил, чтовызванный для допроса в качестве свидетеля Валерий Васильевич не выказывал нималейших признаков неудовольствия или раздражения.

- Это по поводу гибели мужа моей пациентки? - прямо спорога осведомился он.

- И по этому поводу тоже, - уклончиво отозвалсяКонстантин Михайлович Ольшанский. - В первую очередь я хотел бы уточнить, гдевы были в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое июня.

- Ваши коллеги уже спрашивали меня об этом, -недоуменно пожал плечами Волохов, - я отдал в их распоряжение свой блокнот, гдезаписано все по дням и часам. Без блокнота я и сам не вспомню, у меня дни оченьнасыщенные.

- Разве вам не вернули блокнот?

- Пока нет.

- Хорошо, к этому мы вернемся позже. Сейчас менягораздо больше интересует ваше знакомство с Екатериной Бенедиктовной Анисковец,убитой в конце мая. Когда вы познакомились?

- Много лет назад.

- Конкретнее, пожалуйста.

- Очень давно... Лет двадцать тому назад примерно.

- Еще точнее, будьте любезны. При каких обстоятельствахпроизошло знакомство?

- У меня была пациентка, популярная певица. Я не хотелбы называть ее имя, она очень известна. Во всяком случае, была очень известной.Она и познакомила меня с Екатериной Бенедиктовной.

- На какой предмет?

- Как, простите?

- Зачем она вас познакомила? С какой целью? Она, можетбыть, хотела составить протекцию Екатерине Бенедиктовне с тем, чтобы вы еелечили или консультировали?

- О, нет, что вы! У Екатерины было отменное здоровье,она в моих консультациях не нуждалась.

- Тогда зачем она вас познакомила?

- Видите ли... В то время у меня были проблемы,связанные с одной женщиной. Нам негде было встречаться. И денег на то, чтобыснимать квартиру, у меня не было, я ведь был тогда еще совсем молодым врачом,зарабатывал немного, а частная практика была запрещена. Моя пациентка, узнав омоей ситуации, переговорила с Екатериной, и та согласилась предоставлять мнесвою квартиру для тех нечастых встреч, которые мы могли себе позволить. Вот ивсе.

- Забавно, - улыбнулся следователь. - А зачем вам нужнабыла квартира Анисковец, когда у вас была своя собственная? Вы были женаты?

Волохов кинул на Ольшанского уничтожающий взгляд, но ответилвполне мирно.

- Нет, я не был женат. Но и свободен не был. В моейквартире жила женщина, которая считалась как бы моей гражданской женой. По рядупричин я не мог с ней расстаться.

- Хорошо. Назовите, пожалуйста, имя и фамилию женщины,с которой вы встречались на квартире у Анисковец.

- Я не хотел бы этого делать.

- Почему?

- Послушайте, Константин Михайлович, есть же в концеконцов такое понятие, как мужская честь, - возмутился Волохов.

- Эта дама замужем?

Волохов замялся.

- Д-да. Была.

- А сейчас она свободна? Тогда почему вы скрываете ееимя?

- Поймите же, ее имя называть бессмысленно. С нейпроизошло ужасное несчастье, она стала глубоким инвалидом и потеряла память.Она все равно не помнит того, о чем вы меня спрашиваете, вы даже не сможетеперепроверить мои слова.

- А вы не находите, Валерий Васильевич, что это оченьудобная позиция? Вы называете мне человека, который заведомо не может пообъективным причинам подтвердить ваши показания. И я начинаю подозревать, чтовы кое в чем говорите мне неправду.