ядро мира заходится воплем и взрывается ослепительной вспышкой жидкого пламени и тьмы.

А затем наступает абсолютное ничто.

45. Трехсотполосное скоростное хрен-знает-что

Я просыпаюсь в просторной кровати. Рядом никого нет.

Сквозь декоративные окна с освинцованными решеточками льется солнечный свет.

Я лежу в спальне загородного дома. За окном виднеется густая хвойная роща – значит, я все еще где-то на северо-западном побережье. В глубине дома играет музыка.

«Third World Man» «Стального Дэна».

Выбравшись из кровати, я иду искать источник звука.

Он доносится из кухни. Там кто-то есть – и, судя по всему, занят готовкой. Миновав длинный коридор, я сворачиваю за угол и натыкаюсь на Алана Скарпио, который стоит у плиты и жарит гренки.

– Доброе утро, – говорит он. – Надеюсь, ты хочешь есть.

С последней встречи он ничуть не изменился, только в этот раз на нем темные джинсы, черная хлопковая рубашка с длинными рукавами, белые кроссовки и фартук с надписью «Главный красавчик кухни».

– Где Эмили? – спрашиваю я.

– С тобой никого не было, – отвечает он.

Кивнув, я пытаюсь вспомнить, что было после того, как мы отключили ближний свет.

Скарпио берет лопатку.

– Что будешь? Есть гренки, яичница и какой-то веганский бекон.

– Где мы?

– В Лейквуде, на даче некоего… – Скарпио берет с кухонной стойки письмо. – Морриса Питермана, насколько я понимаю.

– Что я тут делаю?

– Это я тебя нашел. Вышел погулять, а ты лежишь на участке прямо у дороги. Я отнес тебя в дом.

– А вы здесь как оказались?

– Приехал за пару часов до тебя. Но вообще-то я снял этот домик полгода назад, когда получил эту открытку.

Он протягивает мне ее, и я вижу знакомую фотографию. На открытке изображена та самая ива, которая висела вверх ногами в приемной у Кроу. На обратной стороне напечатаны адрес дома Питерманов и, видимо, сегодняшняя дата.

– И вы получили ее полгода назад?

Скарпио, улыбнувшись, кивает.

– Ага, – говорит он.

Я устраиваюсь на высоком деревянном стуле за кухонной стойкой.

– Не расскажешь, как тебя занесло на дорогу? – интересуется Скарпио.

Я коротко пересказываю последние события, начиная от карты в «Рогах Терзоса» и заканчивая моим пробуждением в доме.

– Ого, – говорит он, – вот это тебя помотало.

– Да уж, это точно, – киваю я. – А где вы были?

– В смысле?

– Вас считают пропавшим без вести.

Он кивает.

– В ближайшее время ты часто будешь замечать, что в реальности игра и события, которые произошли за ее время, не совсем такие, какими ты их помнишь. Очень советую лишний раз не болтать, пока не узнаешь, что именно знает твой собеседник, но это уже на твое усмотрение.

– То есть вы не пропадали?

– Скажем так: моя работа ненадолго завела меня… в подполье. Я хотел сохранить этот проект в тайне.

– Даже от собственной компании? – спрашиваю я.

– Да, – кивает он.

– Вы играли в «Кроликов»? Они связаны с мультивселенной?

– Может, сначала гренки? – улыбается он. – Тебе точно не хочется есть?

– Если вы не против, давайте сначала поговорим.

– Как скажешь, – с улыбкой кивает он.

– «Кролики» – это не выдумка?

– Разумеется, нет, – отвечает он.

– А радианты Мичема?

– Лично я считаю, что они существуют, но тут мнения расходятся.

– Так что это такое?

– Тебе знакомы работы физика-теоретика Митио Каку?

– Ну, так, немного, – отвечаю я.

– Как-то раз в обсуждении инопланетного разума Митио привел одну аналогию. Представь муравейник, стоящий на обочине десятиполосной магистрали. Вопрос заключается в следующем: способны ли муравьи понять, что такое десятиполосная маги- страль?

Аналогия мне знакома, но если уж сравнивать, то радианты Мичема – не просто какая-то магистраль, а трехсотполосное скоростное хрен-знает-что.

– То есть люди в принципе не способны понять радианты Мичема?

– В большинстве своем.

– Значит, кто-то все-таки может?

– Хоук Уоррикер понимал их устройство. Так и родилось самое невероятное его творение.

– «Кролики».

Скарпио кивает и продолжает:

– Еще в 1940-х годах Алан Тьюринг предположил, что машина, оперирующая на одних только нулях и единицах, способна имитировать любой мыслительный процесс. Искусственный интеллект развивается по крупицам, но каким бы многообещающим ни был, он так и не достиг полного потенциала.

– И при чем тут игра?

– При том, что Хоук Уоррикер разработал передовую облачную систему квантовых вычислений задолго до всего остального мира.

– То есть это не механизм, на котором держится мультивселенная?

– Эм… ты сейчас шутишь?

Я мотаю головой.

– Ну, в таком случае я очень в этом сомневаюсь.

– Тогда зачем эта система нужна?

– Давай представим, что все в твоей жизни было предопределено, – продолжает Скарпио.

– Вы про детерминизм?

– В некотором смысле – да.

– И как «Кролики» связаны с вопросом о свободе воли?

– Давай рассмотрим это на примере «Рогов Терзоса».

– Ну?

– Книге уже много лет – но что, если она была написана исключительно с целью помочь тебе?

– То есть сорок лет назад игра специально создала поддельную книгу?

– Нет. Что, если сорок лет назад игра создала настоящую книгу, потому что в будущем она должна была тебе понадобиться?

– Твою ж мать, – говорю я.

– Согласись, мозг взрывается? – улыбается Скарпио.

– То есть это все фактор Мориарти? За всем стоит искусственный интеллект «Кроликов»? Значит, нет никакой мультивселенной?

– Увы, этого я не знаю. Квантовая физика – не самая сильная моя сторона.

– А откуда тогда берутся противоречивые воспоминания?

– Ты про эффект Манделы? Мишки Беренштайны и тому подобное?

– Я про Фримонтского тролля, который держит «Мини Купер» вместо «Фольксвагена», про фильм, который вдруг перестал существовать, про закрывшийся шесть лет назад ресторан, проработавший все эти годы, про чудесным образом ожившего певца, пишущего новые классные песни.

– Давай представим некоторую организацию с неограниченными финансовыми ресурсами и очень хорошим воображением. Могло ли все произошедшее быть делом их рук? Например, могли ли они нанять кого-то, чтобы подправить скульптуру Фримонтского тролля, а потом вернуть все как было? Или открыть ресторан? Или убрать из поисковой выдачи все результаты, связанные с одним-единственным фильмом? Или даже записать новый альбом умершего исполнителя?

– Ну, наверное, – отвечаю я.

– Но есть и другое объяснение. – Он замолкает, словно сомневается, стоит ли продолжать.

– Какое?

– Тебе прекрасно известно, насколько сложно устроена игра. Не так-то просто постоянно натыкаться на запутанные закономерности, невероятные совпадения и несоответствия, ставящие под вопрос действительность. Зачастую эта усталость в совокупности с серьезным умственным и эмоциональным напряжением, без которого не пройти игру, приводит к…

– К чему?

– К нервным срывам.

– По-вашему, мне все привиделось?

– Я такого не говорил. Просто высказал предположение. Иногда трудно представить масштаб и влияние игры.

– Зачем вы приходили в зал игровых автоматов?

– Меня привела игра.

– Привела игра? В смысле?

– Я просто следовал знакам.

– Так вы играли в «Кроликов»?