Лазарь уже успел завалить весь стол и парочку стульев кипами бумаг, пожелтевших от ветхости, пахнущих одновременно плесенью и пылью. И теперь переходил от стопки к стопке, осторожно брал хрупкие листы в руки, просматривал. Лицо непривычно суровое, губы крепко сжаты…

– Лазарь, что это?

Переводя на нее взгляд, рыжий гигант словно ненароком прикрыл своей лапищей целый лист, на котором, как показалось Лиде, был не текст, а рисунок…

– Это, Лидуня, мой дневник. Валерий очень кстати попросил Анну доставить его сюда. Необходимо кое-что вспомнить. Удивительно, но за сто лет стирается из памяти даже то, что казалось незабываемым.

– Правда? – удивилась девушка.

И подумала о том, что события этой осени наверняка будут гореть в ее памяти и тысячу лет спустя. Если, конечно, есть у нее в запасе эта тысяча. Лазарь только улыбнулся – печально и понимающе. Но руку с листа так и не убрал.

Лида обнаружила Анну в расстроенных чувствах: та всхлипывала, уронив голову на руль. Девушка несмело погладила ее по плечу, не зная, что сказать в утешение. И услышала невнятный слабый стон:

– Лидочка, прости нас!

– Что?!

– Прости, – уже тверже повторила Анна. – Нам надо бы сейчас мчать в аэропорт, увозить тебя как можно дальше из города. Как мы можем допустить, чтобы ты снова оказалась в руках этого маньяка?!

В глубине души Лида ждала этих слов и была рада, что они прозвучали. Но немедленно бросилась переубеждать подругу:

– Другого выхода просто нет! Лазарь уверен, что мне ничего не грозит. Он же будет рядом!

– Да, другого выхода нет, – слабым голосом согласилась Анна. – Если бы Валерию просто грозила смерть… но то, что с ним происходит, в тысячу, в миллионы раз ужаснее смерти. Как мы сможем жить дальше, зная об этом?

– Конечно! И, Анна, я же все равно теперь – должница чертовой Книги. Мне никуда не убежать, так что не вини себя.

– Я в этом ничего не понимаю, – вздохнула Анна, насухо вытирая лицо ладонями. – Слышала, конечно, о Книге талантов, но никогда в нее толком не верила. Вот Лазарь, он верил. И искал ее веками. Ладно, поехали!

Маленькая машина рванула прочь со двора, двигаясь стремительно и изящно, под стать хозяйке.

– Анна, ты знала, что Валерий любит тебя? – Лида решила, что от этого прямого вопроса хуже уже не будет.

– Конечно, знала, – просто ответила девушка. – Из Валерия плохой конспиратор. Но, Лид, все это сложно очень…

– Из-за его лица?

– Что ты, какая ерунда. Мы с Лазарем давно не замечаем его шрамов. Просто между нами века… Ну все, мы на месте!

Лида судорожно сглотнула и поняла, что не может пошевелиться.

– Милая, чем помочь? – заволновалась Анна. – Хочешь, сбегаю в регистратуру и все разузнаю?

– Не нужно. Думаешь, этот тип мог обмануть насчет Алеши?

Анна уверенно тряхнула головой:

– Не думаю. Он всячески пытается завоевать твое доверие. Беги, а я подожду тебя здесь – просто на всякий случай. Звони, если что.

Лида выскочила из машины и, собрав волю в кулак, устремилась в сторону приемного покоя. В регистратуру обращаться не стала, хоть и не знала, где лежит Алексей. Отчего-то она была уверена, что отыщет его без проблем.

Так и вышло. Ну, или почти так. Девушка пробегала по этажам, заглядывала в отделения и в одном из коридоров заметила Ворона, подпирающего стену.

– Марат! – бросилась к нему Лида. – Что?..

– Спокойно, Весна, все в порядке, – ответил Вельшин, небрежно растягивая слова, и это убедило Лиду, что у нее все получилось.

– А ты чего здесь, не в палате?

– У Лехи сейчас его врач со свитой. А родители пока спустились в кафе. Но, кажется, ему в самом деле лучше… скажи, это твоя работа? У тебя получилось, да?

– Кажется, да, – сама себе до конца не веря, пробормотала девушка.

– А как ты выбралась с острова? Пустила в ход ту штуку?

Лида задумалась: не отдать ли пистолет законному хозяину? Нет, Ворону он ни к чему теперь, а ей – кто знает?

– Эй, Весна, очнись!

– Что? А, нет, обошлось без этого. Но все равно спасибо. А что там, на острове?

Вельшин пожал плечами:

– Временное затишье. Петр куда-то подевался, хотя я видел его тачку на берегу. Сидит, что ли, до сих пор под землей?

– Марат, он больше не появится, – зашептала ему в самое ухо девушка. – Никогда.

– Что?!

– Тихо. Что слышал. Но это не значит, что все закончилось. Тебе нужно убедить родителей убраться с острова, пока не нашелся кое-кто на место Петра.

– Я понял, – ошеломленно выдохнул Ворон.

В этот миг распахнулась дверь палаты, грузный старый доктор, высоко вскинув седовласую голову, царственно зашагал по коридору, за ним ручейком потянулись интерны и медсестры. Марат немедленно впихнул Лиду в палату и захлопнул дверь, оставшись снаружи.

Алеша сидел, откинувшись на приподнятую спинку кровати. Рядом на тумбе громоздился отключенный аппарат для вентиляции легких. Парень улыбнулся ей и спросил:

– Ну, и где же ты пропадала? Я тебе звонил.

– Телефон… потерялся.

– Марат что-то темнит, прикрывает тебя. Вот встану на ноги и разберусь, чем ты занята в мое отсутствие.

– А… ты как себя чувствуешь?

– Да просто отлично, – с легким удивлением в голосе ответил Санин. – Как утром проснулся, так чувствую себя вообще здоровым, хоть снова к тренировкам приступай. Только жаль, никто не верит.

– Я верю! – воскликнула Лида. – Ты совершенно здоров, понятно?! Люди будут сомневаться, но ты их не слушай. Болезнь никогда больше не вернется и твоя жизнь будет долгой и счастливой!

Алеша с широко распахнутыми глазами выслушал ее эмоциональное выступление, произнес чуточку озадаченно:

– Да я в целом ничего против не имею. Сам оптимист. Но спасибо за такую веру в меня.

– Не хочешь уйти отсюда? Погода отличная.

– Ты это серьезно?

– Конечно.

– А давай! – Санин рывком соскочил с кровати. – Сейчас, только черкну родителям записку.

– Одеться не забудь.

Парень критически оглядел свою одежду – тренировочные штаны и футболку.

– Черт! Меня сюда в этом привезли. Придется раздевать Марата.

Зазванный в палату Вельшин, от души хлопнув друга по плечу без лишних вопросов отдал ему свои ботинки, свитер и ветровку.

– Я скажу твоим, что ты у меня вещички силой отнял, – посулил он, по-турецки усаживаясь поверх больничного покрывала. – Это их лучше всего убедит, что ты в полном порядке.