– О, Великий… дядю вызвали в Столицу из-за сира Ву?

Мастер кивнул.

– Дядю будут допрашивать?!

– Нет, – Луций прищурился. – Если бы не леди Фей… Род Ву не приносил вассальную клятву ни одному из Кланов, но никто из Наследников не достиг даже малого совершеннолетия. В этом случае, если вина других членов рода не подтвердится, будет решаться вопрос об опекунстве, до момента достижения Наследником возраста…

– Кто ещё претендует? Хейли? – соображала я быстро. Раз дядю вызвали, значит, вопрос спорный. Опекунство – красивое слово, но обычно под этим понимали исключительно вассальную клятву. Ведь логично, правда? Сир всегда заботится и опекает своих вассалов.

– Род Хейли выдвинул свои требования.

– Шансы?

Луций пожевал губами.

– Сейчас – леди Фей названная сестра второй Наследницы Клана, это не отменить. Но… всё это очень не вовремя. И риски всегда есть. Сейчас на счету каждый день…

– … чтобы тратить его в Столице. Дядя очень зол?

– Вайю…, – Наставник пожал плечами, – нужно смотреть на действия, а не на слова. Ты бы простила, если бы леди Ву оставили без поддержки? Нет. И Кастус вынужден это учитывать, ты не оставила другого выбора… поэтому, я очень тебя прошу, хотя бы в ближайшие декады, постарайся вести себя правильно.

– Что решил дядя? Вассалитет? Яо и Фей переедут к нам?

– Вероятно. Но…, – Мастер помедлил, подбирая слова, – в данный момент это не единственная проблема. Репутация леди Ву пострадала, и если она хочет продолжить обучение, придется приложить много усилий. Замуж можно выдать и внутри Клана – все всё поймут, это не проблема, но Наследнику придется тяжело. И…, – Луций вздохнул ещё печальнее, – ни одна тень не должна упасть на репутацию второй Наследницы…

– Дядя хочет отослать Фей? – выдохнула я совсем тихо. Мастер промолчал.

Над столом вспыхнул темным густым облаком Вестник. Наставник открыл послание и нахмурившись, схлопнул чары.

– Господа Хэсау задержатся. Возникли проблемы с новой портальной аркой.

– Задержатся? У Люци каждый день на счету, все знают, что чем дольше магическая кома, тем сложнее разбудить. Если менталисты попробовали бы сразу…

– У рода Хэсау проблемы с новой портальной аркой, – резко повторил Мастер. – Портал строят не для развлечений. Грядущий катаклизм может унести сотни жизней. Сотни. Против одной. Ответственность, Вайю. И выбор.

– Я понимаю…

Но катаклизм не скоро, а Люци нужна помощь сейчас. Сейчас!

– Это решение Главы клана Хэсау?

– Верно, – Луций снова вздохнул, – и я уверяю, сир Кастус принял бы точно такое же решение. Мистер Сяо задержится на несколько дней, чтобы присутствовать при первом запуске, так что…

Всё, что было на столе Наставника, взлетело в воздух первым. Свитки, перья, пресс-папье, книги, документы, всё взмыло прямо к потолку и рухнуло обратно, залив черной тушью половину стола.

Ответственность.

Стекла зазвенели следом, но выдержали, вместо этого, вихрь яростно метнулся от стены к стене, порывом зацепило стулья, рухнул стеллаж, а все, тщательно уложенные стопочками, документы расшвыряло по кабинету.

И выбор.

Стекла зазвенели ещё раз, так жалобно, что заломило зубы. А я вдыхала глубоко и размеренно, пытаясь обуздать силу, которая рвалась из-под контроля.

Рано. Пока рано. Сила уже есть, а круга ещё нет, и она требует выхода. Псаковы всплески.

–… всё так не вовремя, – совершенно невозмутимо продолжил Наставник, изучая несколько пятнышек туши на рукаве ханьфу и бардак на своем столе. – Нужно уметь думать о главном, отбросив второстепенное. Поединок – послезавтра. Это сейчас главное, Вайю. Проблемы с Ву и сиром Хэсау нужно отодвинуть в сторону. Думать о переходе на четвертый круг и тренироваться. Вот что следует делать моей ученице, – в голосе Луция звенел металл, и я поняла, что мне больше не скажут ничего и никогда, если я продолжу.

Контроль. Выбор и… ответственность.

– Наставник, – я встала из-за стола и выполнила полный поклон Мастеру. – Прошу разрешить две дополнительных тренировки в дуэльном зале. Мне следует готовиться к поединку.

***

Я – рисовала. В зимнем саду было солнечно – свет падал через большие витражные окна, преломлялся и создавал иллюзию лета, кругом пышно зеленели растения, распускались цветы и даже несколько птичек в клетках, почти под самым сводом потолка, и те расчирикались, в надежде, что их покормят.

Мольберт я поставила на треногу, засучила рукава, и неторопливо водила кистью по рисовой бумаге. Рунолога ко мне на верхний ярус в сад сопроводили слуги сразу после полуденного чая.

Сяо был опасен.

Я наблюдала за ним весь день, как он говорит, как работает с плетениями, как двигается, как держит палочки во время обеда. То чувство, которое не раз и не два сохраняло мою голову целой на плечах, интуиция, предчувствие или осколки старых родовых даров, я не знаю, но просто шептало: «Сяо – опасен». Хотя не должен был. И то, что он принес уже несколько клятв дяде, не успокаивало совершенно.

Поэтому я – рисовала. Чёрные влажные линии ложились на бумагу одна за другой, скупыми штрихами. Ещё одна, две, косой росчерк. Я отступила на шаг, любуясь – художником мне не быть, но тот, кто видел медальон Я-Сина хотя бы раз в своей жизни, узнает рисунок без труда.

– У вас здесь очень… оригинально, – Сяо неторопливо прогуливался, изучая растения, предусмотрительно огибая особо хищные стороной. – И редкие виды…, – он поднял голову вверх, рассматривая птиц в клетках, которые, почуяв внимание, заголосили особенно сильно. – Хотят на волю…

– На волю? – Я фыркнула, немного развернув мольберт к свету – на часть листа уже ложилась послеобеденная тень, и так, чтобы Сяо было прекрасно видно. – Если открыть дверки и убрать купол, вряд ли хотя бы половина покинет привычную тюрьму – слишком много хорошей еды, и не нужно ничего делать.

Сяо вздрогнул, увидев рисунок. Едва заметно – превосходно владеет собой, но отвести взгляд от мольберта он смог не сразу.

– Несвобода – разве такая большая плата за спокойную жизнь? Разве в столице не так? Все продается и все покупается… и даже безопасность.

– И в столице есть те, кто предпочтет волю… Иногда терпеть просто невозможно, – произнес он практически беззвучно, посмотрев на закрепленные у купольного свода клетки с птицами.

– Идиоты, – припечатала я, поставив смачную кляксу тушью. – Здесь в основном южные виды, – я подняла глаза наверх, – из тех, кто выберет полет – больше половины умрут от холода ещё до того, как мы сядем ужинать. Те, кто выживет, не смогут найти еду, потому что её нужно добыть под снегом. Достойны жить только те, кто вернутся обратно, если им хватит ума сообразить.