- Здорово. Эдуард, просвети охранников насчет того, почемунельзя оставлять с Олафом женщин. Я хочу повидаться с Ричардом с глазу на глаз,а не метафизически. Когда закончишь объяснять всем, какой большой и плохоймальчик наш Олаф, найди меня, чтобы отвезти в «Цирк» за ордерами.

- Не хочу выпускать тебя из своего поля зрения без охраны,Анита.

- Господи, Эдуард, сейчас день!

- Да, но ты не хуже меня знаешь, что у мастеров-вампировесть люди-слуги и животные, которые их защищают, да и просто люди-жертвы,выполняющие то, что им приказано.

Я излишне поспешно кивнула.

- Ладно, ладно - ты прав. Я устала и… о, черт, просто дайтемне пару охранников, и я пойду схожу к Ричарду.

Мне стоило догадаться, что если охранников будет выбиратьЭдуард, то одним из них будет Питер. Просто отвести меня в лазарет непредставлялось сложной боевой задачей, по крайней мере, в теории. Я пошла кдвери, сопровождаемая одним охранником спереди, вторым сзади. Тылы прикрывалПитер.

У дверей палаты Ричарда я поцапалась со своими охранниками.Вторым был Циско, которому было всего восемнадцать. Я чувствовала себя, как навыпускном балу. Но тот факт, что оба они были подростками, не делал их менееупрямыми. Черт, да скорее наоборот.

- У нас приказ, - заявил Циско. - Тебя постоянно должен сопровождатьхотя бы один охранник. - Он провел рукой по своим осветленным на кончикахволосам и нахмурился. Ситуация его явно не радовала.

- Мне не нужна компания, чтобы повидаться со своимбой-френдом.

- Приказ есть приказ, - возразил Циско.

Я бросила взгляд на Питера. Мне все еще было непривычносмотреть на него снизу вверх. По телефону я представляла его одного со мнойроста, с коротко стриженными каштановыми волосами. Но теперь он брюнет, априческа у него, хоть и не совсем скейтерская, но очень похоже - сверху волосычуть длиннее, чем по бокам. Стрижка более современна, и более подростковая, ане детская. Мне это не нравилось.

- Питер, мне нужно побыть с ним наедине, ты же понимаешьэто?

Он улыбнулся и покачал головой.

- Мне уже не четырнадцать, Анита.

- И что?

- Я тебе сочувствую, но я не дурак. Эдуард отдал приказ,Клодия и Ремус его подтвердили.

Они оба выглядели достаточно юными, чтобы я могла попытатьсясмутить их предстоящей интимностью встречи с Ричарда.

- Ладно, так кто из вас готов смотреть на нашу с Ричардомбурную встречу?

Парни обменялись взглядами.

- Насколько бурную? - уточнил Циско.

- Не знаю. Может, я зарыдаю, а может, начнем ссориться. СРичардом никогда не скажешь наверняка.

Циско обратился к Питеру, словно меня здесь и не было:

- Да, они довольно странно ведут себя друг с другом.

- Странно? Это как?

- Я все еще здесь, - напомнила я.

Циско устремил на меня взгляд своих огромных темных глаз.

- Вы с Ричардом вместе смотритесь пугающе странно. Признай,ведь это правда.

- Пугающе странно, да? - выдавила улыбку я. Циско кивнул, ия вздохнула.

- Ладно, может и так. Но я все равно предпочла бы повидатьсяс ним наедине. Он едва не умер, так же, как и я.

- Извини, Анита, - сказал Циско. - Я так не могу. Один изнас должен при этом присутствовать.

- Мое слово что, вообще ничего здесь не стоит?

- Клодия и Ремус достаточно ясно дали мне понять, что если яеще раз подведу их, то вылечу отсюда вверх тормашками. И я не стану ихподводить.

- А что ты такого натворил? - полюбопытствовал Питер, послечего отчетливо покраснел. - Прости, прости… это не мое дело. Потом об этом.

- Потом, - кивнул Циско.

Он повернулся к дальнему концу коридора и принюхался. Из-заугла вышла Солидат. Когда она заметила нас, лицо ее резко исказилось, словно отболи. Она рухнула на четвереньки и поползла в нашем направлении. Не так, почтисексуально, как могут ликантропы, а неустойчиво, будто ей было труднодвигаться.

- Что такое? - спросила я.

Ее голос прозвучал также разбито, какой выглядела она вся.

- Я стреляла в Ричарда. Прости.

- Ты стреляла в Ричарда, - повторила я обернулась к Циско.

Он пожал плечами, взглядом подтверждая это.

- Если бы она не выстрелила, он мог вырвать сердцеЖан-Клода.

- Прости, - повторила Солидат, - Я не знала, что еще можнобыло сделать.

Она замерла в метре от нас, держа руку на весу, а головусклоненной. Я уже видела, как львы принимают такую позу. Я молча смотрела наженщину, протянувшую руку, прося прощения. Она выполняла свою работу, и все. Ачто бы я сделала на ее месте? Я бы застыла столбом. Не смогла бы выстрелить вРичарда, чтобы спасти Жан-Клода. Я бы застыла, и Жан-Клод был бы уже мертв.Что, вероятно, убило бы и нас с Ричардом. Вот дерьмо.

- У нее забрали оружие, - заметил Циско. - До выяснения.

- Как у копа, открывшего стрельбу, - произнесла я.

- Теперь среди наших много бывших копов, - кивнул Циско итак на меня посмотрел, будто хотел сказать: «Ну и что ты будешь делать?»

Что я буду делать? Я тяжко вздохнула, повесила голову исделала шаг вперед. И почему это в любой кризисной ситуации я всегда становлюсьжилеткой для всех, у кого нелады в эмоциональном плане? Причем обычно то былкто-то опасный, вооруженный или просто умеющий за себя постоять парень, илидевчонка. Чудовища, оказывается, намного более ранимы, чем кажется.

Я подошла к Солидат и протянула ей левую руку. В большинствеслучаев это выглядело, как обычное рукопожатие, но мне не хотелось заниматьправую руку. Солидат издала звук, похожий на всхлип, когда ухватилась за моюруку. Она потерлась о нее щеками и пробормотала:

- Спасибо, спасибо, Анита. Прости, мне так жаль.

Ее слезы на моей руке казались прохладными. Забавно, чтослезы всегда холоднее крови, хотя, разве они не должны быть одинаковойтемпературы? Ее сила скользнула по моей коже, как дыхание великана, горячее и непонятное.Любая сильная эмоция заставляет оборотня терять контроль.

Издав прерывистый всхлип, Солидат повисла на моем запястье,вцепившись в него своими длинными руками. Она почти выла.

- Я не знала, что еще можно сделать…

- Все в порядке, Солидат, все хорошо, - я погладила ее поволосам и неловко повернулась в ее объятьях. Ее я знала недостаточно хорошо,чтобы быть настолько близкой и открытой с ней, а эмоциональная окраска былачересчур сильной для почти незнакомых людей. Я повернулась, причем ее руки всееще были на мне, и тут она дернулась. Обхватив меня за талию, она подняла меняповыше, и мне пришлось закрытья рукой, чтобы не дать ей вцепиться когтистойлапой в мое горло.