‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В голове немного прояснилось. Он смог объяснить себе столь многое, но всё же кое-что оставалось ему не понятно. Отчего ему хотелось прижать девушку к себе сильнее?

Он обнимал раньше других женщин: самых разных в юности и тех, кто продавал свои тела, позднее. Тёплые, мягкие, нежные, с тонкими или яркими волнующими ароматами… Майяри не была тёплой. Хоть сейчас от неё и шло тепло, Ранхаш был уверен, что её руки и ноги холодные. В те дни, когда он обрабатывал её ожоги, он порой подходил к ней спящей и прикасался к её стопам. Они всегда были ледяными, так же, как и руки. И уши.

Майяри не была мягкой. Он обнимал её за талию, и его ладонь лежала на выступающей тазобедренной косточке. А живот её был упруго-жёстким.

Нежная ли она? Наверное, нежная. Ранхаш не мог сказать наверняка это про её тело, но характер у неё точно не был нежным.

Вот в запахе её точно не было ничего женского. Дикий неукротимый степной аромат, солнечный жар, запах огня и выгорающей травы… Запах настолько яркий, что на языке появлялся горький вкус полыни и земляной пыли. Но он манил.

Стоило Ранхашу подумать о запахе, как тот ударил в ноздри с новой силой. Нет, ну не из-за него же ему хочется прижимать девушку к себе? Мужчина задумчиво посмотрел вниз. Нет, точно не из-за этого. Он просто боится, что она упадёт, всё-таки они высоко в небе.

Майяри опять заёрзала, прижимаясь поясницей к животу харена. После нескольких часов полёта ягодицы затекли до невозможности, а в седле ещё так мало места, чтобы хоть как-то размяться.

– Госпожа Майяри, – на самое ухо прошептал харен, и девушка, вздрогнув, обернулась.

И замерла, увидев светящиеся глаза в менее четверти вершка от своего лица. Сердце в груди тяжело бухнуло, и его звук почему-то отдался в ушах, а желудок скрутило судорогой, как если бы дракон неожиданно спикировал вниз.

– Ваши поёрзывания доставляют мне некоторые проблемы, – откровенно и очень спокойно признался оборотень. – Пока ничего серьёзного, но мне тепло. Так что либо прекращайте меня греть, либо постарайтесь ёрзать не так активно.

Волна жара ухнула вниз живота, и Майяри поспешила отвернуться, ощутив странное смятение, и даже хотела отодвинуться, но рука харена напряглась, притягивая её назад. Появилось острое желание отстегнуться от седла и спрыгнуть вниз.

А Ранхашу вдруг показалось, что в чудившемся ему горячем степном запахе появились нотки свежей, только что распустившей клейкие листочки зелени. Остро захотелось потереться мордой о голову девушки, и он едва успел остановиться, запоздало сообразив, что сознанием ненадолго завладел волк. Тряхнув головой, мужчина с трудом освободился от дурманящего желания зверя и отделил своё сознание от звериного. Теперь он мог слышать нетерпеливое ворчание волка, эгоистично требующего показать этой тощей слабосильной самке, как они к ней привязаны. Рот мужчины растерянно распахнулся.

– Госпожа Майяри, – спустя продолжительное молчание обратился он к девушке, – а как к вам относятся звери?

– Что? – Майяри, пребывавшая в хаосе собственных мыслей, не сразу сообразила, что от неё хотят, а потом и вовсе удивилась: с чего бы это харен захотел знать такое? – Ну, в последнее время мне кажется, что я слишком нравлюсь птицам, – её губы скривились, словно показывая, что любовь эта не взаимна. – Но сама я животных боюсь. Меня пугает их дикость и необузданность.

– С господином Маришем вы прекрасно сладили, – припомнил харен.

– Это не отменяет того, что я его до смерти боялась, – угрюмо отозвалась девушка.

Ранхаш нахмурился. Он только разобрался в себе, но волк опять внёс сумятицу в мысли. Раньше зверь ни к кому, кроме Шидая, не привязывался.

Дракон неожиданно ухнул вниз, следуя за другими ящерами. Внизу замелькали огни.

– О боги! – простонал Шидай, заваливаясь на кухню. – Какую же дрянь у себя держит Резвер. Такой впору травить, а не дорогих друзей поить. С-с-с… – мужчина потёр болезненно пульсирующие виски. – Да ещё и сам эту гадость пил. Наверное, сейчас подыхает…

– Зачерпнуть тебе капустного рассольчика? – с мягкой улыбкой спросил Ываший.

– Будь так добр, – лекарь с закрытыми глазами плюхнулся на стул и опустил голову на столешницу.

Редий насмешливо взглянул на него, а вот Аший даже не оторвал взгляда от тарелки, продолжая ужинать.

– Как я вообще до дома добрался? – не поднимая головы, спросил Шидай. – Да ещё именно до этого дома. В прошлый раз я вроде бы к Шереху приехал…

– В прошлый раз мы вас в борделе нашли, – флегматично напомнил Аший. – Точнее на его крыше.

– О, точно, – страдающе протянул Шидай: желудок скрутило тошнотой.

На кухне наконец появился Ываший с кружкой живительного рассола. Шидай принял её как чудодейственное лекарство и, блаженно зажмурившись, присосался к её краю. В голове немного прояснилось, настроение чуточку поднялось, и выпивка Резвера уже не казалась такой ужасной.

– Так как я добрался? – повторил он вопрос.

– Тебя господин притащил на своей спине, – ехидно отозвался Ываший, убирая со стола пустые тарелки. – Мрачный, губы в полоску сжаты, а ты его в затылок целуешь и умилённо сюсюкаешь: «Моя лапулечка, как ты вырос!».

Рассол пошёл не в то горло, и Шидай закашлялся.

– Он сейчас злой? – осторожно поинтересовался лекарь.

– Да кто знает, – пожал плечами Ываший. – Он ещё не возвращался.

– До сих пор в сыске? – Шидай посмотрел в окно и отметил, что уже отменно темно. Но этот мальчишка вечно задерживается. Раздражённо поморщившись, мужчина хлебнул рассол.

– Неа, – безмятежно отозвался Редий, надкусывая хлеб. – Они с госпожой полетели на драконах преступников ловить. Вроде в Во̀ришки направились. Глядишь, вернётся уже подобревшим. Если госпожа чего не учудит.

Выпитый рассол был выплюнут обратно в кружку.

– Куда?! – разъярённо прошипел Шидай. – В Воришки? Без меня?!

Грохнутая о стол кружка разлетелась на черепки, разбрызгивая пахучую жидкость. Лицо лекаря исказилось, и охранники мгновенно вскочили на ноги. Они опомниться не успели, как Ываший с неожиданной для его возраста силой сграбастал их за воротники и выволок из кухни, громыхнув напоследок засовом.