Ответом ей стала очередная серия покашливаний и бормотаний, что она восприняла как принятие приглашения.

Дальнейшая часть дня складывалась странно. Трудно было понять, какую именно помощь намеревался оказать ей гость из далекой Силезии. Выпив первую рюмку, он достал из своего солдатского рюкзачка (популярный элемент милитаристского стиля одежды, модного среди Сабининых однокурсников во времена их учебы) портативный компьютер — на редкость некрасивый с виду, зато напоминавший технологическую диковинку — и уселся в кресло, стоявшее в углу.

— Чем бы тебе хотелось заняться? Может, прогуляемся? Правда, я, как ты догадываешься, не горю желанием поддерживать слишком уж интенсивный контакт с внешним миром, но на пляже в такое время обычно пусто. Впрочем, ты и сам видел, да? — наконец спросила она, совершенно растерявшись.

Вот уже какое-то время она бесцельно крутилась по дому. В поведении незваного гостя никакого плана не прослеживалось, напротив, Сабина чувствовала себя обязанной развлекать его.

— Не-е-е-ет, здесь хорошо, — погасил ее энтузиазм Мариуш.

По распоряжению верной Каси каждый день кто-то из персонала пансионата приносил Сабине домой обед — в качестве помощи во время болезни. Болезнь — именно так звучало официальное оправдание вот уже довольно долгого отсутствия Сабины на работе. К счастью, подробностей ее подруга не требовала — только предложила поддержку в виде обедов, что писательница с благодарностью приняла. Ей сейчас было не до покупок и не до готовки, а кроме того, она нуждалась в ощущении, что кто-то о ней заботится, — это помогало не утонуть в самосожалениях окончательно.

Наконец Сабина сообразила: нужно позвонить подруге и попросить на сегодня две порции.

— Конечно, нет проблем, — ответила Кася. — У тебя все хорошо? Как ты себя чувствуешь?

— Да вроде нормально. Ко мне приехал друг, писатель… — Она безотчетно снизила голос, хотя говорила с верхнего этажа и Зыгмунтович не мог ее слышать. — Мы знакомы сто лет, но только по телефону. А теперь… в общем, все как-то странно…

— Может, к тебе зайти?

— А тебе это удобно? Да, наверное, это немного разрядит атмосферу.

Когда вошла Кася с двумя авоськами, в которых виднелись пластиковые контейнеры с горячими блюдами, Мариуш переполошился.

— Здравствуйте, я Кася Загоракис, добро пожаловать в Миколово. Надолго вы к нам? — Энергичное приветствие сопровождалось широкой улыбкой.

В эту минуту автор детективов смахивал на мышь, загнанную в мышеловку. Он не сказал ни слова — застыл без движения, вжавшись в кресло, и только по его зрачкам, невероятно расширившимся, угадывалось паническое желание бегства.

«Дьявол, этого я не продумала, — пожалела его Сабина. — Сейчас его еще удар хватит».

Кася, немного растерявшись от такой реакции, бросила взгляд на подругу, прося поддержки. Но Сабина состроила беспомощную гримасу.

— Как вам у нас нравится? Красивое место, правда? Может, погода еще не очень радует, но я думаю, что недельки через две здесь будет совсем неплохо. — Похоже, Кася решила перейти к безопасным темам, увидев, с каким тяжелым случаем приходится иметь дело.

— Мне… надо… — выдавил из себя Зыгмунтович, вскочил из кресла и побежал в туалет. Женщины услышали только скрежет лихорадочно запираемого замка.

— Ой-ой-ой… — подытожила Кася лаконично, но вполне выразительно.

— Господи Иисусе, мне-то что с ним делать? Я его не приглашала, он свалился как снег на голову. Да я и понятия не имела, что он настолько дикий… — горячим шепотом пояснила Сабина.

— Ты должна отправить его на ночь к нам. Не будет же он ночевать у тебя?

— Мамочки, я и сама не знаю… Но ведь он никогда в жизни не согласится поселиться в пансионате, полном людей. Ты же видишь, какой он.

Сабина то и дело бросала обеспокоенные взгляды в сторону туалета, ожидая, что писатель появится с минуты на минуту.

— Спокойно. Сдается мне, он оттуда не выйдет, пока я здесь, — сказала Кася, и обе прыснули со смеху, при этом каждая шикала на другую. — Может, сходим прогуляться, дабы пан Чудак хоть немного успокоился?

— Не знаю. Попробуем. — И Сабина осторожно подошла к двери, за которой спрятался ее гость. — Мариуш, я пойду с Касей прогуляться, ладно? Пообедай, еда на столе в кухне. Ты отродясь не ел такой вкуснятины, ручаюсь. Там все готово, может, только разогреть надо. Я скоро вернусь.

Сабина подчеркнула слово «я», давая понять, что вернется одна. В ней проснулся материнский инстинкт: она безотчетно старалась как-то позаботиться о писателе, страдавшем крайней степенью невротизма.

Не дождавшись ответа, она жестом показала Касе, что пора идти.

Они спустились на пляж.

— Может, зайдем в «Афродиту»? Все по тебе скучают. А Борис три дня назад взял отгул… — Последнее предложение Кася произнесла как ни в чем не бывало.

Сабина бросила на нее быстрый испуганный взгляд. Значит, она знает?! Кто еще?!

— Расспрашивать ни о чем не буду, — продолжала Кася. — Захочешь поболтать — тебе известно, где меня искать. А насчет других не беспокойся. Мне кажется, никто не догадался.

«Она что, мысли мои читает?» Сабина не верила своим ушам. Она опустила голову. Не ощущала в себе готовности говорить о нем — с кем бы то ни было. Не сейчас. Но к глазам подступили слезы, когда она в очередной раз поняла, какой все-таки Кася хороший человек. То ли она сама обо всем догадалась, то ли Сабина с Борисом все же не были достаточно осторожны — так или иначе, Кася оказалась исключительно деликатной, никак не проявив своей осведомленности. Да и сейчас она не опускалась до праздного любопытства, хотя девяносто девять процентов женщин в подобной ситуации наверняка не удержались бы от расспросов.

— Как ты узнала? — спросила Сабина сдавленным голосом.

— Я женщина и, по-видимому, умею наблюдать, — ласково ответила Кася, и Сабину захлестнуло удушливой волной печали. Она от души расплакалась. — Эй, все будет хорошо, — обняла ее подруга. — Все обойдется, тебе просто нужно немного времени. Ну, или… чуть больше. Просто разреши себе переживать все эти эмоции. Не подавляй их. Страдание — тоже часть жизни. Кто-кто, а я знаю об этом лучше, чем большинство людей. — Последнюю фразу она произнесла странным тоном.

Сабина подняла на нее заплаканные глаза.

— Ты сейчас о чем?

Подруга отвела взгляд. Смотрела куда-то в пустоту.

— Эй? Кася?

— Эх, давно я хотела рассказать тебе эту историю. Но мне до сих пор нелегко обо всем этом говорить, — тяжело вздохнула Кася.

— О чем?

— О том, что оставило во мне отметину навсегда, — серьезно произнесла она и взяла Сабину под руку. — О моей большой любви и о смерти.

…Стояла зима, похожая на эту, нынешнюю зиму в Миколово. Кася писала магистерскую работу, а Янек, ее парень, первая большая любовь — из тех, о которых говорят, что такой любви не бывает, — уже защитился и поступил в докторантуру. Недавно они стали жить вместе — в квартире, которую он унаследовал от бабушки.