— Сабинка, я был слеп. Она и мизинца твоего не стоила. Не хочу тебя сейчас упрекать, но пойми: ты первая разбила мне сердце. Я был податлив, открыт. Достаточно было капельки женского тепла и… сама понимаешь. Но теперь я знаю наверняка: любовь моей жизни — ты. Почему бы нам не попробовать еще раз? Люди сходятся после развода и живут счастливо. К примеру, Кшиштоф Кравчик[111] со своей женой. А ведь он звезда! Если он сумел, то и у нас получится! — Анджей распалялся все сильнее. — Я изменился, Сабина. Я хожу в спортзал, у меня есть персональный тренер и диетолог. Смотри, уже кубики появляются. — Он с гордостью поднял рубашку, демонстрируя живот. — Ты же видишь, правда? Сабинка, ты нашла превосходное местечко, я искренне восхищен. Я уже вижу наше будущее. Мы будем жить здесь, вместе, счастливые и спокойные, вдали от всей этой суеты…

— Извини, что перебиваю тебя в такой момент… — Сабина почувствовала, что доходит до ручки. Необходимо было это прекратить, пока не случилось нечто такое, последствий чего она не могла себе и вообразить. — Я действительно ценю то, о чем ты говоришь, но сейчас мне нужно выйти. Просто нужно, и все тут. Прости. Мы закончим этот разговор позже.

Она чувствовала, что поступает не очень красиво, но не могла иначе.

Сабина вышла к пляжу, желая подышать полной грудью и привести в относительный порядок свои эмоции. Именно это подсказывал ей инстинкт: это последний шанс остаться в здравом уме. То, что свалилось на нее сегодня, переходило все границы.

И это был как раз тот момент, когда фраза «Что нас не убивает, то делает сильнее» оказалась не просто банальным лозунгом, а метким итогом развития событий. Дойдя до критической точки, Сабина, будто теннисный мячик, оттолкнулась от дна. Точно заработал внутренний механизм: исчезли эмоциональные качели, вызывавшие головокружение, вместо них появилась уверенность.

И она набрала номер Бориса. Хватит мучить себя догадками. Она просто столкнется с ситуацией лицом к лицу и задаст ему несколько вопросов, на которые никак не может найти ответы. Сердце колотилось в груди, будто намереваясь выпрыгнуть наружу, но Сабина не отступала. Несколько пугающих секунд ожидания — и… отсутствие сигнала. У него был отключен телефон.

Она ощутила одновременно разочарование и облегчение. Итак, эту разборку придется пока отложить.

* * *

Распутать домашний гордиев узел оказалось легче, нежели можно было себе представить. И когда во время спасительной прогулки у моря Сабине встретился сперва Мариуш, а затем Ружа, она уже прекрасно знала, что делать.

В краткой, но содержательной беседе она сообщила Зыгмунтовичу, что сама, похоже, тоже чувствует к нему нечто большее, но, обдумав все очень тщательно, решила, что слишком ценит его дружбу, чтобы рисковать ею. Не стоит им переступать грань, не то они все испортят и уже невозможно будет вернуть то, что было между ними раньше, а такую потерю она никогда не переживет. Она попросила его погостить в Миколово еще несколько дней, чтобы они могли подольше пообщаться, узнать друг друга в реальных воплощениях и отпраздновать новую серию дружбы. Для этого она пообещала поселить его в самом удаленном от мира номере «Афродиты», причем ему даже не придется выходить из комнаты — приносить еду будет персонал.

Комнату для гостей она отдала Руже, вернувшись домой вместе с ней. Во время семейного ужина (приготовленное Зыгмунтовичем блюдо Сабина выбросила, а на ужин соорудила самые что ни на есть обыкновенные бутерброды из того, что этот чересчур уж склонный к экспериментам повар милостиво оставил в холодильнике) она постаралась убедить Анджея в том, что второй раз войти в одну и ту же реку не получится, а прежде всего в том, что он для нее слишком хорош и она не хочет испортить ему жизнь. Сейчас Анджею нужно зализать раны, но у него еще все впереди, в чем он через некоторое время и сам убедится. Спортивный мужчина немного за сорок, у которого завершена процедура развода и который вполне может начать новую главу своей жизни, — лакомый кусок для огромного множества женщин в поиске.

— Если позволишь дать тебе совет, ориентируйся на возрастную категорию от тридцати и выше, — добавила Сабина, заканчивая свою речь.

Возможно, аргументы, использованные ею, были не так уж искренни и продиктованы не слишком благородными намерениями, но все равно она собой гордилась. Разруливание этой курьезной ситуации казалось ей достижением, сравнимым с улаживанием вооруженных конфликтов на Ближнем Востоке.

Следующий день стал наградой за то, что она каким-то образом все это пережила. Впервые в этом году Сабина достала шезлонг и разложила его на остекленной веранде. Правда, «позагорав» всего три минуты, она побежала в дом за шерстяным свитером, но все равно ощущение солнечного тепла, ласкающего лицо, было несравненным. Весна храбро шла в наступление. Деревья вот-вот собирались выстрелить свежей зеленью, а на газонах тут и там крокусы подставляли солнцу свои фиолетовые чаши.

Сабина лежала с закрытыми глазами и делала дыхательные упражнения. Недавно она наткнулась в Интернете на страницу, обучающую дыханию — этому, казалось бы, не требующему никаких дополнительных знаний действию. Вдох— концентрация на соответствующих мышцах, внутренних органах — громкий шелест выдыхаемого воздуха. Немного похоже на занятия по йоге, но без всяких выкрутасов на матрасе. Сабина решила попробовать — она как раз искала способы совладать со своим взбудораженным «я». Увы, даже во время этих попыток разгрузить ум и сосредоточиться на простейшем действии — дыхании — в ее сознание вкрадывались мысли обо всем том, что разыгралось в ее жизни. Так или иначе, событий последних месяцев хватило бы и нескольким живущим, что уж говорить о ней одной.

Но кое-что в этом безумном хороводе оказалось самым важным и вышло на первый план: похоже, Сабина вновь обретала свою дочь. Это было так замечательно, что на все остальное, собственно, можно было махнуть рукой. Даже на этот чертов дамоклов меч — компрометирующие материалы Бориса, которые все еще не были опубликованы.

У Ружи на завтра был забронирован билет на самолет в Нью-Йорк. Она возвращалась к своей учебе, но — по крайней мере, в глазах Сабины — возвращалась совершенно новой личностью. Как будто ей тоже нужно было достичь своего дна, чтобы оттолкнуться от него и протрезветь. Это казалось чудом, но дитя Сабины, это вечно недовольное, претенциозное создание, в кратчайшие сроки превратилось в нормального человека. И сейчас, лежа в шезлонге и вдыхая все новые порции насыщенного йодом воздуха, Сабина чувствовала пронзительную грусть — из-за того, что Ружа уезжает именно теперь, когда после стольких лет между ними наконец установился мир. У Сабины возникло ощущение, будто они с дочерью лишь сейчас начали по-настоящему узнавать друг друга.

Разве не славно было бы матери с дочерью побыть здесь вдвоем? Жить простой жизнью: бегать по пляжу, готовить обеды, ездить в кино в Гданьск — в общем, радоваться обществу друг друга, чего у них давненько не случалось.