В эти шесть недель Бонхёффер испробовал все средства в надежде добиться снятия запрета на деятельность Финкенвальде, но к концу 1937 года стало окончательно ясно, что семинария не откроется вновь. Тем не менее это не означало, что подпольным семинариям пришел конец – отныне они будут функционировать в форме Sammelvikariat (совместного пастората).

Прежде всего нужно было найти приходы, настоятели которых симпатизировали Исповеднической церкви, и поместить при этих настоятелях «обучающихся викариев». Теоретически эти молодые люди должны были помогать священнику, на самом же деле они получали подготовку на тот же лад, что и в Финкенвальде. Семинаристы регистрировались в полиции в качестве помощников местного священника, а жили вместе группами по семь-десять человек. В 1938 году функционировали два таких совместных пастората, оба в глуши восточной Померании – один в Кёслине, примерно в двухстах километрах к северо-востоку от Штеттина, другой еще в пятидесяти километрах к востоку от первого.

Суперинтендентом округа Кёслин состоял отец Фрица Оннаша, выпускника Финкенвальде. Он закрепил десятерых «викариев» за пятью пасторами Исповеднической церкви внутри своего округа, а поселил их всех в своем приходе. Там же наездами жил и Бонхёффер, а директором был Оннаш. В Шлаве суперинтендентом был Эдуард Блок, взявший к себе в качестве помощников Бетге и Бонхёффера. Руководителем занятий здесь стал Бетге. Группа семинаристов поселилась к востоку от Шлаве в «расползшемся, побитом ветрами пасторском доме в Гросс-Шлёнвице, на краю церковного округа»362.

Бонхёффер делил свое время между этими двумя идиллическими местностями, разъезжая, пока погода позволяла, на мотоцикле. Вторую половину недели он преподавал в Шлаве и там же оставался на выходные, он часто отправлялся за триста километров в Берлин, а звонил ежедневно и долго разговаривал с матерью, снабжавшей его информацией о событиях в церковной жизни и в политике.

Оптимизма Дитрих не терял, ибо верил в сказанное Богом в Писании: все, что бы ни произошло с ним и с верными братьями, открывает Богу новые возможности для действия, и Его провидение становится все более явным. В прощальном обращении к выпускникам Финкенвальде под конец 1937 года он писал: «Мы уже сегодня можем вам сказать, что новые пути, по которым нас ведут, дают нам множество поводов для величайшей благодарности»363. Письмо одного из семинаристов рисует выразительную картину жизни в Шлёнвице:

...

С 1939 года место викария в Шлаве уже не предоставлялось, но и такое препятствие удалось преодолеть: семинаристы перебрались в Сигурддорф, еще дальше от центра, чем Гросс-Шлёнвиц. Словно вещая птица уводила их все дальше от злобы мира сего в заколдованное царство посреди немецкой волшебной сказки. Бетге писал:

...

В письмах родителям Бонхёффер также описывал эту жизнь:

...

1938 год стал годом потрясений для Германии и для всей Европы. Бурным выдался он и для Бонхёфферов, а для Дитриха и вовсе начался с неприятного предвестия: 11 января Дитрих был арестован на собрании Исповеднической церкви в Далеме. Явились офицеры гестапо, забрали всех тридцать участников встречи и семь часов допрашивали их в штаб-квартире на Александерплатц, прежде чем выпустить. Бонхёффер в результате был лишен права пребывать в Берлине: в тот же вечер гестаповцы посадили его на поезд до Штеттина.