— Нужно, не заезжая в центр, прямо у нашего дома выехать на окружную. Эта дорога ведет к местному аэропорту Метига, который очень редко используется.

Я с интересом осматриваюсь вокруг. Действительно, очень скоро мы оказываемся посреди большого пустого пространства, пересеченного лишь прямой линией трассы.

— Через несколько километров начнутся кварталы многоэтажек, — сообщает Ахмед.

— А почему так далеко? Почему их не построили ближе к городу?

— Это социальное жилье для бедноты. Для тех, кто приезжает в столицу за пропитанием, не имея ни квалификаций, ни знакомств. Они мечтают о грандиозной карьере и об огромных деньгах.

Показываются первые дома. Это шестнадцатиэтажные громадины, выстроившиеся в ряд слева и справа от шоссе.

— Они, эти башни, довольно дряхлы, да? — спрашиваю я, заметив, что дома почти разваливаются.

— Некоторые из них — новостройки, самым старым — лет пять от силы.

— Ты шутишь? Они выглядят как развалюхи! Будто вот-вот рухнут.

— Теперь ты видишь, что за контингент здесь обитает. Вандалы! Жилье они получают бесплатно, потому и не ценят его. Вот если бы им приходилось зарабатывать себе на квартиры, годами откладывать, отказывая себе в чем-то, тогда они вели бы себя иначе… Эй, знакомая машина! — Ахмед догоняет белый «ситроен» с вмятиной на заднем бампере.

— Погоди-ка, я тоже где-то ее видела…

— Хамид! — хором вскрикиваем мы, тотчас же узнав мужчину за рулем.

— Этот район подходит ему. — Ахмед презрительно кривит губы. — Сейчас мы немного поразвлечемся.

Он резко жмет на газ и небезопасно приближается к бамперу «ситроена».

— Не дури! Аварию устроишь! — пытаюсь я унять мужа, хоть и знаю, что это бесполезно.

— Бойся, сволочь! — Ахмед уже сам не свой, у него адреналин играет в крови.

Машины несильно сталкиваются, водитель передней возмущенно машет рукой у себя над головой, делая какие-то знаки. Ахмед немного притормаживает, а тот, другой, съезжает на соседнюю полосу, пропуская нас на обгон. Но нет, это не гонка, это другая игра; правда, наш соперник еще не знает, что играет с нами в кошки-мышки.

Я бросаю быстрый взгляд на спидометр — и волосы встают дыбом. Сто сорок, и это Ахмед еще притормозил! Нет, мне это не нравится, это очень опасно!

Тем временем Ахмед, кусая губы, тоже съезжает на соседнюю полосу и снова толкает авто Хамида.

— Ахмед, хватит! — в ужасе кричу я. — С нами дочка, ты помнишь об этом?! Если ты решил покончить с собой, то делай это в одиночку! — Я толкаю его в плечо, хоть и боюсь, как бы он не потерял управления.

— Расслабься, все под контролем, — хрипло посмеивается он.

— Но ты себя уже не контролируешь! — воплю я ему прямо в ухо.

Он медленно отъезжает от соседнего автомобиля и опережает его, огибая по дуге; при этом расстояние между машинами так ничтожно, что у меня от страха перехватывает дыхание и кажется, что желудок мой поднимается куда-то к горлу. Хамид оборачивается. Сначала он, похоже, хочет выкрикнуть что-то гневное, затем узнает нас, и на лице его расцветает лучистая, почти сердечная улыбка; но уже в следующую секунду улыбка эта замирает на его губах. Он смотрит Ахмеду в глаза, видит мое мрачное лицо — и понимает: мы обо всем знаем. Кажется, на какую-то долю секунды в его глазах появляется паника. Ахмед без единого слова жмет на газ, и наша машина мчится вперед.

Итак, сначала нас навестят родственники. Я уже побаиваюсь. Это будет их первый визит в нашем доме, и впервые я выступлю в роли хозяйки. Ахмед вот уже несколько дней силится меня успокоить, но это не помогает: от одной лишь мысли о том, что я могу оплошать, я дрожу, как осиновый лист. Знаю, еда должна быть свежей, ничего нельзя приготовить днем раньше.

В пятницу я встаю вместе с мужем в шесть утра — на Рамадановский завтрак. Ахмед решает отвезти Марысю на весь день к матери. Малышка приедет вместе с остальными лишь вечером. Хорошая идея.

— Увидимся, — говорит он, склоняясь надо мной и целуя мои волосы. Желая поддержать меня и подбодрить, забывает о запрете на сближение. Ну что ж, Аллах, должно быть, не слишком оскорбится — цель-то богоугодная.

— Держи за меня кулаки, — вздыхаю я. — Если все испорчу — позвоню. Купишь тогда что-нибудь готовое, и дело с концом. Будут гамбургеры и пицца.

— Конечно, — смеется Ахмед и сжимает мою ладонь. — Я только загляну в офис фирмы на минутку, у нас ведь именно сегодня приходят поставки, но ты не бойся, к вечеру постараюсь вырваться. Зайду в мечеть, а затем бегом домой. Приеду пораньше и помогу тебе.

— Прекрасно. Буду ждать. Ты знаешь, где меня искать, — смеюсь я, а в глазах паника.

Собирались приехать только мать и Хадиджа, но это, по-видимому, было бы слишком просто. Нагрянут еще и Малика с сыном, Самира и ее молоденький муж, Мириам со всей семьей и тетя Мина с мужем. Кроме того, нужно иметь в виду, что каждый из них может привести с собой еще кого-нибудь в нагрузку — так уж тут водится. Итак, готовить мне надо из расчета на двадцать человек как минимум. Я засучиваю рукава и внимательно изучаю список предполагаемых блюд. Если никто не принесет первого, я подам суп с рисовой лапшой, которую здесь называют шорба, — польский суп с арабским акцентом. На второе приготовлю цыпленка по рецепту моей бабушки, он немного напоминает здешние блюда: в состав входит чеснок, душистые травы и томатное пюре. Может, гостям и понравится, а если и нет — мы сами с удовольствием будем есть этого цыпленка в течение ближайшей недели. На гарнир — картофельное пюре, но на всякий случай надо будет приготовить и рис с шафраном. Кускус они непременно принесут, а значит, голодными не уйдут в любом случае. Помимо всего прочего, обязательно должны быть салаты. Наш овощной салат называют здесь Russian salad[48], это одно из фирменных моих блюд. По обычаю, на столе должно присутствовать что-нибудь зеленое; значит, зеленый салат под соусом винегар — как раз то, что надо. На десерт — домашняя творожная запеканка по-венски, по рецепту моей мамы. Рецепт проверенный, а самое важное — эта запеканка почти всегда выходит удачной… впрочем, у меня все-таки не всегда.

С запеканки все и началось. Открываю духовку — красота! Десерт пышный, запеченный до золотистого цвета — пальчики оближешь! Облегченно вздохнув, выключаю подогрев и оставляю запеканку еще на несколько минут за слегка приоткрытой дверцей. Затем снова подхожу — творожного слоя как будто и нет! Пирог опал и распластался по дну формы. А-а-а-а! Как такое могло получиться?!

— Ахмед, у меня пирог не задался, — тут же звоню мужу. — Умоляю, купи мне килограмм свежего творога. Может быть, когда ты вернешься, я успею испечь новый. — Я чуть не плачу.

— Милая, твой пирог наверняка окажется вкусным, а что касается внешнего вида… здесь ведь никто не знает, как должна выглядеть идеальная польская запеканка, — спокойно отвечает он.