– План побега номер семьдесят три, – произнес я, – открыть блинный ресторан в Швеции.

– Почему Швеция?

– Потому что у них там нет блинов.

– На самом деле есть.

– Хорошо, тогда, похоже, у нас уже есть рынок в этом месте.

С двойственными чувствами я оставил ее в Амбервуде, скорее потому, что это означало конец тому очарованию, в котором мы пребывали с прошлой ночи. И хотя нам было чем заняться, я все равно собирался увидеть ее позднее.

– Ты же знаешь, я люблю тебя, – желание поцеловать ее на прощание было настолько сильным, что я чуть не нарушил наши правила.

Она улыбнулась, такая прекрасная и золотистая в позднем утреннем свете.

– Не так сильно, как люблю тебя я.

– О боже. Мои мечты наконец сбылись: мы спорим, кто кого сильнее любит. Так вот. Я начну. Я люблю тебя больше. Теперь ты.

Сидни рассмеялась и открыла дверь:

– Я брала курсы искусства спора. Твоей логике не сравниться с моей. Спокойной ночи.

Я наблюдал, как она уходила, и не двинулся с места, пока она не скрылась внутри здания.

Звук входящего сообщения настиг меня, когда я вошел в свою квартиру. На секунду мне показалось, что это Телефон Любви, но потом я вспомнил, что был идиотом и потерял его. Когда я позвонил в кофейню, в которой это произошло, мне сказали, что в их бюро находок есть несколько телефонов, так что я намеревался зайти туда чуть погодя. Тем временем сообщение пришло на мой обычный телефон, писала Лисса: «Бегом к ноутбуку. Нужно поговорить с глазу на глаз».

У меня появилась одна отличная идея, о чем пойдет речь, и когда мы соединились, ее сияющее лицо только подтвердило мою догадку.

– Ты это слышал? – взволнованно спросила она.

– Об опасной и полностью несанкционированной детской экскурсии, на которою они отправились прошлой ночью? Да, я слышал.

Лисса проигнорировала мою шутку:

– Адриан! Это монументально. Это удивительно. Это мечта, ставшая реальностью. Я знаю, что они не должны были делать этого, но все закончилось, они в безопасности, и теперь у нас есть реальный ответ.

– Я знаю.

Она одарила меня озадаченным взглядом:

– Для этого ты ужасно спокоен.

– Я узнал об этом еще прошлой ночью. У меня была уйма времени, чтобы все обдумать.

– Это, а также мысли о том, какой опасности подвергала себя Сидни, лишили данную авантюру всей удивительности.

– Ты хоть осознаешь, какую важную роль сыграл в этом? – она смотрела на меня своими пронзительными нефритовыми глазами. – Ты понял то, до чего не додумался никто из нас. Это все случилось благодаря тебе.

Я пожал плечами:

– Как бы ни так. Одна умная девочка тоже бы догадалась.

– Но ты один, кто сделал это. Сейчас мы должны найти более эффективный способ делать это, чтобы не прибегать к восстановлению стригоя каждый раз. – Ее энтузиазм угас. – Я хочу...

– Я знаю, – сказал я. Я предполагал, что так будет. – Но я не могу, Лисса. Я на таблетках.

Она кивнула, смирившись:

– Я предполагала. И это моя ошибка – спрашивать. Ты хорошо выглядишь, ты знаешь, и без шуток об этом, как ты всегда делаешь. Есть что-то другое. Свет. Счастье. Я не знаю.

– Эй, не все в солнечном свете здесь. Я слушал The Wall на другой день. Боже, позволь мне сказать тебе мое мнение об этом.

– Может быть, в другой раз, – проговорила она с усмешкой. – И сейчас, может быть, ты сможешь только помочь советом остальным из нас. Нина и я восстановили стригоя. Соня была восстановлена. Ты и я воскресили умершего.

– Впечатляющее резюме, Ваше Высочество.

– Ты знаешь, о чем я говорю. Между нами всеми, мы сделали достаточно и видели достаточно, чтобы понимать, как это работает. Мы не позволим духу одолеть нас. – Ее прежний восторг вернулся. – Я не хочу известности и славы, Адриан, но мне нравится оставлять после себя такого рода наследие. Это можно сделать. Я не хочу быть одной из тех монархов, которые только правили. Я хочу что-то сделать для моего народа.

– Ты собираешься сделать многое для нас, кузина. Ты собираешься принять возрастной законом, верно? И семейный кворум?

– Ах, – она посерьезнела. – Это... Я собиралась рассказать тебе позже. Совет на грани голосования о правиле о семье из двух человек, и я могу сказать, что у нас есть все голоса, которые нам нужны.

– Черт побери! – воскликнул я, чтобы поддержать себя. – Если получится... Джилл в безопасности. Она сможет уехать из Палм-Спрингс.

Это означало, что Сидни тоже придется уехать.

– Я знаю. Это будет в прошлом. Я уверена.

Мир, который я знал, внезапно изменился.

– Что тогда с ней будет?

– Она сможет вернуться ко Двору, пойти в школу здесь, изучить королевские вещи. Я знаю, она захочет увидеть свою маму, – Лисса вздохнула. – И я была бы не против узнать ее получше. Я знаю, ты думаешь, что я отношусь к ней плохо.

– Ты сделала то, что должна была, – сказал я, не подтверждая, но и не отрицая. Обстоятельства поставили двух сестер в очень, очень плохое положение.

– Хорошо, ты можешь рассказать ей новости, но в остальном постарайся хранить молчание, пока голосование не состоится. После того, как это будет гарантировано, мы сможем рассказать миру.

Я отсалютовал:

– Как прикажете, - я мог сказать, что она готовилась закончить звонок. – Эй, твоя худшая половинка рядом? Мне нужно спросить его кое о чем.

Вспышка удивления мелькнула в ее глазах. В последнее время мы с Кристианом вовсе не походили на лучших друзей.

– Конечно. Он как раз идет сюда, – я наблюдал, как она поднимается и уходит, а через мгновение появился Кристиан со своей коронной саркастической усмешкой.

– В чем дело? – спросил он. – Нужны советы по прическе?

У меня перехватило дыхание на полсекунды. Может быть, тетя Татьяна и не преследовала меня больше, но она всегда жила в моей памяти. Озера напомнил мне кое-кого, и, глядя на него, с его черными волосами и ледяного голубого цвета глазами, мне вдруг почудилась его тетя, Таша Озера. Старая паника и депрессия вдруг накатили на меня, и медленно я пришел в себя. То, что случилось, не было виной Кристиана. Мы друзья. Я смогу справиться с этим.

– Советы, которые ты украл у меня? Нет, спасибо. Но я слышал, у тебя есть рецепт замечательного мясного рулета из бекона.

Это того стоило. Он выглядел невероятно удивленным.

– С каких пор ты готовишь? – наконец пробормотал он.

– О, ты знаешь, я человек Ренессанса. Я делаю все это. Отправь мне, если он у тебя есть, и я попробую его. Я дам тебе знать, если сделаю какие-либо улучшения.