Когда он попытался проникнуть внутрь, охрана его, разумеется, не пропустила, но связала с Верой по внутреннему телефону.

— Нам нужно поговорить о сыне, — твердо заявил Николай. — Позволь мне войти.

— Давай лучше я к тебе спущусь, — ответила Вера после долгого молчания. — Сегодня прекрасный день. Тут по соседству парк.

Выбора у него не было.

Вера спустилась через несколько минут в брючках и тонком свитере, поверх которогонакинула незастегнутый жакет.

— Ну, что ты хотел мне сказать? — спросила она, когда они вошли в парк.

День и впрямь выдался прекрасный. Маленький парк, от которого строительство небоскреба «Триумф-Палас» и другие затеи городского начальства отъели уже больше половины территории, стоял весь в золоте осенней листвы, октябрьское небо сияло ослепительной синевой, в прозрачном воздухе ощущалась тютчевская хрустальная хрупкость, а нежаркое солнце приятно пригревало кожу. Николай всей этой красоты не замечал.

— Вера, это же мой сын, — повторил он. — Как ты могла от меня скрыть?

— Ничего я не скрывала. Я же ходила с ним на твои спектакли! Ты нас видел! И я тоже могла бы в свое время спросить, «как ты мог», но мне не хотелось унижаться. Ты же тогда нянчил виртуального ребенка Лоры.

— Ты не дала мне ничего объяснить, исчезла из дому и улетела в Москву. Мы так и не повидались… Если бы я знал, что ты ждешь ребенка…

— Тогда что? Ты выбрал бы меня, а не ее? Я подумала, что ты свой выбор уже сделал.

— И теперь ты мне мстишь? Я же нашел тебя в институте! Почему ты ничего не сказала? К тому времени я уже порвал с Лорой. Я тебе так и сказал. А ты промолчала.

Вера и теперь надолго замолчала.

— Было уже поздно, — ответила она наконец. — Я уже устроила свою жизнь без тебя. Ты ведь хотел, чтобы мы помирились. Я считала, что это невозможно. До сих пор считаю! — бросила она с вызовом, вскинув на него гневный взгляд прекрасных серых глаз.

Настал черед Николая замолчать надолго.

— Ну, хорошо, — глухо заговорил он после паузы, — меня ты простить не можешь. Но наш сын… он же ни в чем не виноват! Почему он должен расти без отца? Что ты ему сказала? Он же спрашивал, где его папа. Что ты ему ответила?

* * *

Вера вспомнила, как это было. Еще в Долгопрудном. Еще до Шайтана. Андрейке было пять лет. Он вернулся с гулянья на детской площадке какой-то подозрительно тихий и задумчивый. Обычно он, не слушая окликов Антонины Ильиничны, призывавшей его раздеться и переобуться, мчался к маме и выкладывал ей новости, а тут послушно разделся, прошел в их с мамой комнату, где Вера сидела за компьютером, и сел на ее кровать. Вера удивленно оглянулась на него.

— Мам, а где мой папа?

Она бросила работу и села рядом с ним. Ответ на этот вопрос был у нее давно готов, но сам вопрос все-таки застал ее врасплох.

— Твой папа умер, сынок.

Андрейка тут же забросал ее своими «А почему?», «А где?», «А как?».

— У всех есть папы, а у меня нет, — горько пожаловался он под конец.

— Твой папа был очень хороший, — продолжала Вера, подавив в себе ответное горькое чувство. — Очень добрый. Он погиб, когда ты был еще совсем маленький… Такой маленький, что помещался у меня в животике. Он поехал на машине, но шел дождь, был град, машину занесло и…

Она рассказывала сыну о гибели своего отца, а он слушал, привалившись головой к ее плечу, как всегда слушал, когда она читала ему сказки. Вера и сейчас как будто рассказывала сказку, ей самой так было легче.

— А где? — перебил ее Андрейка. — Где он жил?

— В Сочи, — ответила Вера. — Это такой город на юге, у Черного моря. Я тебе на карте покажу.

— Я знаю, где Сочи, — обиделся Андрейка. Он увлекался географией, рисовал очень правдоподобные карты и составлял точные планы города Долгопрудного. — Мы жили в Сочи? А почему, мам? Почему мы там больше не живем?

— Мне нужно было учиться. Я уехала в Москву.

— А почему мы не живем в Москве?

— Потому что бабушка живет в Долгопрудном. Это почти Москва.

В тот раз разговор на этом и кончился. Но это был лишь первый разговор. В следующий раз, придя с гулянья, Андрейка спросил, была ли она замужем за папой.

— Нет, не была, — спокойно ответила Вера. — Он обязательно женился бы на мне, если бы не попал в аварию. Он просто не успел. Он даже не знал, что ты у меня будешь.

Сам Андрейка довольно смутно представлял себе ситуацию «замужем — не замужем». Вера прекрасно поняла, что на подобное любопытство ее сына провоцируют дети постарше. А может, и их родители.

— Многие дети растут без отцов, — сказала она. — Бывает, родители разводятся. Слишком часто так и бывает. Наш папа любил нас, Андрюша. Он ни за что бы нас не бросил, если бы не разбился. Помни об этом.

Мальчик послушно кивнул и спросил, нет ли у нее папиной фотографии. Вера с грустью покачала головой.

— Мы не успели даже сфотографироваться. Но ты можешь увидеть его лицо, если посмотришь в зеркало. Ты очень на него похож.

* * *

Очнувшись от воспоминаний, Вера мрачно взглянула на Николая.

— Сказала, что его отец умер еще до его рождения. А что я должна была сказать? — нахмурилась она, поймав его полный ужаса взгляд. — Что его папа — человек слабый и безвольный — променял нас с ним на мою дешевую интриганку-сестрицу?

— Я бы никогда… Давай сядем, — тихо попросил Николай, и они сели на скамейку. — Ладно, я не буду спорить. Это я во всем виноват. Мне даже в голову не пришло, что ты можешь забеременеть. Я думал, с первого раза это почти никогда не бывает. Но прошло уже двенадцать лет! Сколько еще ты будешь меня наказывать? Если бы ты знала, как я уже наказан! Ты даже не представляешь, что я перенес! Как я мучился!

— Ты мучился? — Вера вскочила со скамьи, ее серые глаза потемнели почти до черноты. — Да ты понятия не имеешь, что это значит — мучиться! Посмотрела бы я на тебя, как бы ты разрывался между ребенком, работой и учебой, как ездил бы каждый день в Долгопрудный!

— При чем тут Долгопрудный? — машинально вырвалось у Николая, когда она снова села. Впервые в жизни он почувствовал, что у него болит сердце, и начал растирать грудь рукой.

— Там жила одна женщина — Антонина Ильинична Поливанова. Она меня приютила — беременную, без всяких условий, даже деньги не хотела брать за квартиру. А ведь она меня совсем не знала, я ей свалилась как снег на голову. Ты хоть представляешь, каково нам тогда было? Жить с ребенком на ее пенсию да на мою стипендию?

— Как же вы жили? И как ты ухитрилась родить, не прерывая учебы?

— Ну, рожала я в конце апреля, зачетную сессию сдача, а уж экзамены — никак. Написала заявление, чтобы перенесли на осень. Мне разрешили. А жили как? Меня, нет, вернее сказать, нас всех троих спас ноутбук Владика. Я все время находила надомную компьютерную работу. — Вера поморщилась, вспомнив «Анну Иоанновну» с ее скандалами и душевными откровениями. — И платили мне тогда черным налом, в конверте. Никаких налогов, — добавила она мрачно.