Одни лишь серые камни раскуроченного кратера, да серое небо, под которое нас бесцеремонно вытолкали. Но если Мира безмятежно дремала на скопище неподвижных Бениных лоз, то крысолюд потирал ушибленный при перемещении обрубок хвоста...

Не сдержавшись, я рассмеялся.

Забавно, сука, получилось.

Позади осталась долгая, напряженная битва, унесшая жизни сотен солдат и разворотившая гору, а воз и ныне там... Мы с Мирой все также торчим в пустоши, она все также валяется без сознания, а мне все также придется тащить ее на горбу в Серый квартал. Даже физических травм не осталось, и тело понемногу начинает приходить в норму.

Словно всего этого дерьма и не случалось.

И только мое уязвленное самолюбие настойчиво твердит обратное.

Стычка с эльфом показала... нет, не стоит приукрашивать действительность. Эта стычка макнула меня лицом в собственную слабость. И Сущность, и эльф в битве преследовали собственные интересы и подстраивали события для их достижения. Они ничем не рисковали и были готовы в любой момент просто перейти на запасной план. Не такой приятный, возможно более затратный, но позволяющий добиться цели с той же эффективностью что и основной.

А чем занимался я? Старался не сдохнуть...

Ну, по крайней мере, не окончательно.

И каждое мгновение, что мне пришлось провести, выслушивая истории эльфа, все сильнее подталкивало к этой крайне простой, и оттого игнорируемой идее...

— Долго собираешься ржать? — подойдя со спины, крысолюд пнул меня на землю. — Надо соорудить Мире носилки, да тебя нарядить... да хоть во что. Притворимся беженцами из поселения под горой, чтобы стражники очередного шума не подняли. А ты, размахивая своим шлангов при каждом шаге, больше похож на... на типичного попаданца, а не на жертву обстоятельств.

Любуясь новой конечностью, крыс даже не стал смотреть на меня. Только продолжал раздавать мотивационные пинки, ожидая, что я тут же подорвусь по первой же его команде...

И я подорвусь.

Жжения еще нет, но я успел слишком тесно познакомиться с возможностями рунической магии, чтобы не верить в ее эффективность.

— Ну, и? Где результат? Или ты ничего не понял? — устав ждать, крысолюд достал из инвентаря артефактный бич. Его конец разделялся на множество отдельных лоскутов, в вершине которых крепилось по крошечному кусочку металла. И пусть после преображения из крысы в крысолюда, он стал многим крупнее, размер артефактов остался все тот же. И вместо орудия наказания, в его руке оказалось нечто, больше напоминающее собой плетеный браслет, способный вызвать разве что смех, но никак не трепет и ужас... — Продолжаешь ржать? Ну так я тебе сейчас доходчиво объясню, что только у сильных есть право веселиться. Всем остальным полагается из кожи вон лезть, выполняя полученные команды.

Поняв, что прогадал с бичом, крысолюд достал из инвентаря кинжал, отдаленно напоминающий двуручный меч. Сильно укороченный двуручный меч...

— Ничего не понял? Вот тут ты сильно ошибаешься, — я вывалил из инвентаря серебряный колокол, заставляя его звон разноситься по всему кратеру. И опираясь на лишающий способностей артефакт, с улыбкой посмотрел на крысолюда. — Я понял даже больше, чем хотелось бы. И начнем с того, что мне совершенно не понравилось выслушивать всяких ублюдков и уж тем более исполнять их приказы. — Беня! Раз**и его!

Глава 37 Эпилог 1

-Елизавета, в сердце земель зверолюдов-

Бистгард — крупнейший и единственный уцелевший город империи зверолюдов. Если его вообще уместно так называть. Здесь нет крепостных стен, сторожевых башен или иных оборонительных сооружений. Одна лишь уходящая в бесконечность скала черного камня, пропитанного до самого основания духовной силой. По ее краю от подошвы горы, где все еще виднелась редкая зеленая поросль, до черной, уходящей в небеса вершины, шла широкая, неестественно ровная, закрученная дорога. Говорят, ее построили еще во времена первых правителей, не используя ни когтей, ни инструментов. Это творение одной лишь духовной силы, такое же как и вся черная скала, позднее прозванная Эфирным Шпилем. И служило оно одной единственной цели — стать символом величия народа зверолюдов.

Символом, что превратился в темницу.

Потому как тысячи зверолюдов прикованы к нему собственной природой, звериной натурой, берущей верх над разумом, едва в теле упадет насыщение духовной силой.

Но даже с таким недугом они жили и развивались, возводили цивилизацию и развивали культуру. Вот только успехи соседей не могли вечно оставаться без внимания? И зверолюды свое получили сполна. На них не шли войной, не случалось и катаклизмов в их землях. Зверолюдов настигла тень собственных достижений, зародившая в людских сердцах зависть.

Зависть, с которой могла соперничать лишь их непомерная жадность.

Под предлогом переговоров о торговом соглашении, люди выманили Калию — аватару Первородного Голода из земель зверолюдов и неизвестным способом смогли пленить ее. И этот грязный прием действительно смог поставить точку в многовековой войне за влияние на континенте.

Войне, о которой зверолюды даже не знали. Их вид не интересовали блестящие побрякушки, пряности или дорогие одежды. Испускаемая Ее Величеством духовная сила да обширные территории — вот и все, о чем могли желать зверолюды. Потому о торговле не могло быть и речи. Ибо единственное, что могли предложить люди, они не отдали бы ни за что в жизни...

... но с радостью бы забрали силой чужое.

Особенно когда на тех землях обнаружились гребаные блестяшки!

И меньше чем за десятилетие от процветающей державы осталась только столица, ставшая приютом для беженцев со всей страны.

Печальная история, что до сих пор не может обрести конца.

— Ты рассказывала, что раньше Шпиль напоминал собой висячие сады, способные затмить красотой звездное небо? — стараясь отвлечься от неприятного, я выглянула из прорезанного в монолитной стене окна. Но если изнутри выделенную мне комнату успели облагородить, добавив к интерьеру звериные шкуры и кристаллы-подсвечники, не способные полностью разогнать вечерний полумрак, то снаружи на многие километры я не видела ничего кроме черного камня и снующих туда-сюда бесконечными потоками зверолюдов.

Теперь беззаботная бытность осталась для них лишь в историях, уступая место реальности, наполненной тяжким физическим трудом, нескончаемыми тренировками, да подготовкой к Великой Охоте, превратившейся из любимого праздника в траур.

Ибо именно в этот день тысячи воинов покидают племя под предводительством сильнейших из сильнейших и направляются на поиски Ее Величества.

Поиски, из которых до недавнего не возвращался никто...

— Да, госпожа Елизавета, — молоденькая, белошерстная девушка-кролик в наряде горничной отвечала мне мягким, хорошо поставленным голосом, в котором не осталось