* * *

Бом!..

БОМ!..

БОМ!!! —

донеслось с Часовой башни.

И сразу же заголосили часы на стене: бим-бам-бом, бим-бам-бом, бим!..

– Это сколько же пробило? Семь? – опомнился Стив. – Так чего же мы ждём? Всё ясно, авторство установлено, осталось только подать заявку с формулой и предварительным обоснованием. Вот бумага – пишите!

Стив размахивал руками, как гусь крыльями, – того и гляди, зашипит. Вот сейчас, ещё минута – и он увидит «ответ в конце задачника». И не важно, что не он автор…

Кристоф повертел в руках блокнот и покачал головой:

– Всё это было так давно… Как будто не со мной. Я понимаю, вам это покажется абсурдным, но за пятнадцать лет я ни разу не вспомнил о математике.

– Вы хотите сказать, что… Ну нет, не может быть! Вы не могли её забыть!!!

– Я был в таких переделках! Потом эта контузия…

– Но где-то она записана, эта чёртова формула? – не сдавался Стив. – Если я правильно понял, на полях какой-то книги.

Гриффин виновато кашлянул:

– Книга действительно была у меня. Я хранил её как последнюю память о сыне. Опубликовать черновые записи я не мог – да и не хотел. Во-первых, дал обещание, а во-вторых… Слишком много несчастий принесла эта формула. Из-за неё я на много лет потерял сына, а Бекки – отца, из-за неё полностью изменилась жизнь Артура Фишера… Были и другие жертвы. Может, вы помните ту трагедию? Самоубийство Симона Кларка. Он не смог пережить разочарования, когда после десяти лет работы обнаружил ошибку.

– Как я его понимаю! – Стив переглянулся с Беррингом. Оба молодых профессора напоминали гончих, у которых из-под носа увели уже почти пойманного зайца. – Но сейчас-то обстоятельства изменились! Надеюсь, книга у вас?

– Что касается той книги… – вздохнул Гриффин. – Господа, я должен вас разочаровать. Несколько лет назад во время пожара книга пропала. Я был уверен, что вынес её из дома вместе с другими редкими экземплярами и рукописями. Вы спросите, почему я не позаботился и не снял копию? Сам не знаю… Непростительное легкомыслие.

– Та-ак… – подвёл итог Стив. – Весёлая история. Что же нам остаётся? Справить панихиду?

– Зачем так мрачно? – лукаво улыбнулся Берринг. – Если я не ошибаюсь, среди нас присутствует один… одна особа, знакомая с некой формулой… гм… Хеопса.

Бекки съёжилась в кресле.

– Я её… Я её не помню!

– То есть как это – «не помню»? – взорвался Стив. – На полуфинале прекрасно помнила, а тут – нате вам!..

– В чём дело, Бекки? – осторожно спросил Гриффин. – Почему ты не хочешь нам помочь? Боишься нарушить обещание? Сейчас можно, тут все друзья.

– Я помнила… Всё время помнила! А потом я готовилась к финалу… Зубрила тригонометрию и всё остальное! А потом Леон задал вопрос про «формулу цветка», и я хотела… Хотела вспомнить – и не смогла! Как будто кто-то тряпкой стёр…

Бекки бежала по Университетской набережной, мимо памятника Основателю, через Базарную площадь к центру.

Было уже поздно, на улицах горели фонари. Стив с Гриффином не хотели отпускать её одну, но тут же рядом – десять минут бегом.

В Ньютоне вообще-то спокойно – это университетский город, а сегодня из-за турнира на улицах полно народу. На Бекки тёмная курточка с карманами, зимняя меховая фуражка с лаковым козырьком. Даже Гриффин признал, что из неё получился «бравый парень».

– Ещё какой бравый! – согласился Стив. – Не успела переступить порог академии – и сразу дуэль!

Кажется, все воспринимают рассказы о её дуэльных подвигах с удовольствием. Даже ректор. Впрочем, сейчас он не кажется таким недосягаемым, как в академии. Улыбается вполне по-человечески, шутит. Даже напомнил Гриффину о какой-то давней стычке времён их молодости. Вообще-то трудно представить Гриффина (а уж тем более ректора!) в роли дуэлянта…

У памятника Основателю Бекки притормозила. Он такой огромный! Даже если подойти совсем близко, вряд ли попадёшь фуражкой в голову.

Она размахнулась и подбросила фуражку. Мимо! Всего-то и долетела до локтя Основателя…

На Торговой оживлённо: сияют витрины, хлопают двери баров. В честь турнира в Ньютоне объявлен выходной, и нарядная толпа устремилась в центр.

Бекки узнала знакомые выщербленные ступеньки – тот самый магазин, в котором когда-то (сто лет назад!) Стив купил для неё «Книгу со звёздами». Если бы он тогда знал, какое сокровище держал в руках!..

Впрочем, как сказал Стив, всё к лучшему! Всё к лучшему, потому что он, Стив, не удержался бы и подсмотрел ответ. И тогда ему пришлось бы выбирать между порядочностью и честолюбием. (Это так Стив объяснил.) Он бы, конечно, проверил формулу (на это могло уйти несколько месяцев!) и привык бы к ней, как к родной. Но его всё равно грызло бы сознание, что он ограбил неизвестного учёного.

А вот Бекки на финале изо всех сил пыталась вспомнить формулу! И если бы вспомнила… Ей бы и в голову не пришло, что она не имеет на эту формулу никаких прав.

За три с половиной месяца она ни разу не заглянула к букинисту. Зачем? Денег-то всё равно у неё не было.

А сейчас Гриффин выдал ей небольшую сумму «на мелкие расходы». Может, хватит вон на ту книгу, в серенькой обложке? Сборник олимпиадных задач повышенной сложности. С ответами и объяснениями. Кому он нужен? А ей бы пригодился.

Колокольчик лениво звякнул. Навстречу вышел хозяин и приветливо поздоровался. Наверное, у него развит нюх на то, есть у посетителя деньги или нет.

– Что угодно господину студенту? – спросил он, делая широкий жест в сторону стеллажей. – О, догадываюсь! Математика.

Бекки сначала растерялась (он что, ясновидящий?), но вспомнила про полосатый шарф и кивнула.

– Можно посмотреть? Вон та книга, в окне. Сколько она стоит?

– Сколько она стоит… Сколько она сто… – Хозяин остановился на полпути к витрине, замер с протянутой рукой.

– Этой книгой многие интересуются, – забормотал он. – И всё студенты – лицеисты-гимназисты… Что-то мне ваше лицо знакомо! Уж не вы ли на днях спрашивали про… – Букинист запнулся, не успев придумать название книги.

– Нет, не я.

– А может, родственник какой? Или… родственница?

– Нет у меня никаких родственников! – забеспокоилась Бекки.

Странный какой-то. Что ему от неё надо?

– Вообще-то мне пора. Я лучше в другой раз…

Букинист засуетился, сунул ей сборник с задачами и стопку журналов.

– Зачем в другой? – зачастил он, выкладывая на прилавок первые попавшиеся книги. – Товар у нас редкий. Вот и сегодня господа лицеисты… К тому же ради праздника у нас большие скидки.