он летел всё выше и выше, словно собираясь дотянуться до луны, кто-то крепко схватил его и затолкнул внутрь того самого твёрдого предмета, о который он только что ударился. Десятый не мог ни пошевелиться, ни издать хоть звук. Он сознавал, что он кролик, но не видел себя, а только чувствовал, что превратился в облачко, подобное утреннему туману в горном лесу, и, если бы его не поместили в эту твёрдую штуковину, он бы в любой момент мог улететь вместе с ветром.

Жил в том городе плотник, который мастерски высекал узоры и фигурки из дерева. Когда он вырезал цветы, можно было почувствовать их аромат, когда вырезал жуков, можно было увидеть, как шевелятся их лапки и подрагивают крылышки, когда вырезал птиц, те готовы были запеть.

Родился плотник в очень бедной семье и в детстве не ходил в школу. Лет в семь или восемь, когда его сверстники с портфелями за спиной брели на уроки, родители пристроили мальчишку в мебельную лавку подмастерьем, чтобы обучился ремеслу резьбы. Вскоре он стал лучшим резчиком во всей мастерской.

В пятьдесят лет плотник вернулся в здешние места с женой и детьми, мечтая начать собственное дело в родном городке. К этому времени там уже открылось множество заведений: мебельные мастерские, скобяные лавки, парикмахерские, лапшичные, рестораны, кондитерские, ателье… Не было лишь одного – книжной лавки. Плотник не получил никакого образования, правда, хозяин мастерской научил его грамоте. Читать плотник всегда любил, так что решил открыть в городе книжную лавку, чтобы и самому брать книги, и обеспечить ими местных ребятишек.

Он купил землю, приобрёл прекрасное дерево, привёз кирпич и песчаник, нанял строителей. И вскоре в городке вырос красивый двухэтажный дом из кирпича и дерева. Плотник всю жизнь работал с деревом и знал этот материал как никто другой. А ещё он знал, что лучшие в мире книги печатаются на бумаге из переработанной древесной массы. Поэтому свою лавку он назвал «Книжный лес». Строительство почти подошло к концу, но оставалось немного лишней древесины, в том числе и твёрдое палисандровое полено.

Когда малыш Десятый улизнул из соседней лавки и в отчаянии мчался по улицам города, он как раз пробегал мимо книжного и расшибся о то самое полено. От удара маленькая кроличья душа лёгкой дымкой выплыла из пушистого тельца и устремилась в бескрайнее небо. Ещё чуть-чуть, и её бы мог унести ветер.

Однако невезучему крольчонку наконец улыбнулась удача. В ту ночь поблизости дежурил Полуночник; увидев уплывающую душу Десятого, он схватил её и попробовал вернуть в тело. Ничего не вышло. А если бы вышло, то малыша бы непременно поймали и отнесли обратно в мясную лавку.

Не успев толком подумать, Полуночник поместил душу крольчонка в палисандровое полено.

8. Деревянный кролик и пришелец с планеты Мявс

Пока вы знакомились с историей Учёного Кролика, то же самое в Волшебном лесу рассказывал Мули кот Мур.

– Я понял! – воскликнул мальчик. – Этот плотник – прапрадедушка дяди Вэя, его звали У Дунли. Про него было написано на открытке.

– Ага! Он самый!

– Так это он вырезал из палисандрового полена фигурку кролика и поставил перед входом в «Книжный лес»?

– А ты смышлёный! Именно так всё и было! – Мур покивал и продолжил рассказ.

Наутро плотник отправился к себе в лавку, собираясь унести лишние деревяшки с лужайки перед входом.

Над пустынными улицами нависало белёсое небо, город только просыпался, лишь время от времени слышалось, как открывается дверь или деревянные ставни на витрине какого-нибудь магазина. В те времена в магазинах не было ни стеклянных витрин от пола до потолка, ни жалюзи, – окна закрывали деревянными досками, которые днём снимали, а ночью ставили обратно. Так владельцы магазинов могли спать спокойно, не опасаясь воров.

Постепенно одна за другой стали открываться лавки, над крышами заструились клубы голубоватого дыма.

Плотник шёл к книжной лавке, прикидывая, что бы такое сделать из палисандрового полена. Любой мастер знает, что палисандр – очень ценная порода дерева, даже обрезки жалко выбрасывать, потому-то из них обычно изготавливали чётки и всякие безделушки. Полено было высотой по пояс – балку или мебель из такого не сделаешь, маловато, а выбрасывать слишком уж расточительно.

Какая польза может быть от такого полена?

Сердце плотника так и заныло, когда, подойдя к полену, он увидел на нём серо-коричневого крольчонка, словно спящего. Похоже, зверёк тяжело ударился. Плотник вспомнил старинную историю, как крестьянин нашёл кролика и принялся ждать, не пробежит ли мимо ещё один. Но наш плотник решил, что не станет уподобляться этому крестьянину, ведь он стал для всех посмешищем. Лучше он отнесёт кролика в лавку, откуда тот, скорее всего, и сбежал. Однако двери мясника ещё не распахнулись для покупателей. Небо, похожее на белое рыбье брюхо, заволокла золотистая дымка, и вывеска призывно поблёскивала.

Плотник отвёл взгляд и решил сперва убрать мусор с лужайки, а потом уж заняться кроликом. Но куда же положить бедного зверька? Перед книжной лавкой было три ступеньки, которые как раз пустовали. Плотник перебрался через груду кирпичей и обрезков дерева и положил на ступеньки кролика. И в этот момент рядом с ним вдруг кто-то мяукнул.

Плотник обернулся и увидел кота – чёрного, будто бархат, с изумрудно-зелёными глазами. Кот сидел на бревне, прислонённом к стене дома, почти на одном уровне с резчиком, и смотрел ему прямо в глаза, точно заглядывая в душу.

Плотник уставился на него, как заворожённый, его словно одолела некая таинственная сила, и он не мог пошевелиться. Кот ещё несколько минут смотрел на мастера своими зелёными глазищами, потом мяукнул, спрыгнул с дерева и исчез, как будто его и не было.

Когда плотник оглянулся на кролика, ему на миг показалось, что зверёк стоит как статуя на ступеньках перед книжным магазином. Он решил, что кролик ожил, и собрался его отпустить, но, увы, ничего подобного не произошло, ведь, как вы помните, душа Десятого была надёжно спрятана в палисандровом полене. Сердце у резчика защемило от жалости, он ведь и сам родился в год Кролика. В конце концов прапрадедушка Вэя никуда не понёс найденного зверька, а вместо этого похоронил его под большим баньяновым деревом за книжным магазином. Баньян рос здесь ещё до того, как улица стала улицей, – он был старше всех здешних домов и людей.

Внезапно в уме плотника словно вспыхнул огонёк, и ему пришла в голову интересная мысль: а что, если вырезать из палисандрового полена кролика? Он будет сжимать в лапках книгу и смотреть вдаль – достойный талисман для книжного магазина.

Кропотливая работа заняла почти год. Плотник, рождённый в год Кролика, пусть и был просто ремесленником, но сам любил читать. В деревянной фигурке он воплотил собственную мечту, и теперь перед входом в «Книжный лес» стояла кроличья статуя высотой почти с ребёнка.

Магазину исполнилось сто лет, а вот кролик перед входом так и не постарел, лишь стал мудрее и обрёл магическую силу. Силу эту ему даровал Полуночник, а мудрость он накопил сам за свою столетнюю жизнь: наблюдая за посетителями и за прохожими, за тем, как меняется жизнь на улицах, читая книгу за книгой в магазинчике. Состариться он не мог, потому что и так был вырезан из многолетнего пня, а куда уж такому стареть?

Мули и чёрный кот Мур шли за серым кроликом по тропинке, которая петляла по полю, то сворачивая в бамбуковую рощу, то огибая пруд. Они поднялись на небольшой холм, думая, что пришли к цели, но тут под холмом открылось ещё одно большое зелёное поле.

Вскоре ноги у Мули начали уставать, и он спросил у серого кролика:

– А сколько ещё идти?

Тот, не отвечая и не оборачиваясь, продолжил скакать вперёд.

– Разве ты не заметил? – подал голос Мур. – Мы ходим кругами. В нужное время доберёмся куда следует.

Мули понял, что кот прав, они действительно наворачивали круги. Спереди вновь вырос лес персиковых деревьев, через который они только что прошли, но раньше он был слева от тропинки, а теперь – справа. Раз серый кролик намеренно плутает, то нечего волноваться, можно идти нога за ногу и болтать себе с чёрным котом.

– Слушай, Мур, ты рассказывал, откуда взялся деревянный кролик. Но ведь всё случилось сто лет назад, а ты при этом присутствовал. Ты что, такой старый? – Мули посмотрел на сверкающие глаза кота, на мягкую шелковистую шёрстку, оценил лёгкую и проворную походку. – Ты совсем не похож на старика! Я