сын. Он был маленьким, весёлым и милым. Ронял кубики, но в итоге смог сделать пирамидку; пытался ложкой есть вермишель; пил шампунь, пока мама не вмешивалась… И любил сандалики настолько, что просил надеть их на себя даже зимой.

Раньше Екатерина сердилась на него, что он часто капризничает, и не понимала, какие дети ангелочки.

Но потом кто-то развязал войну. Не очень понятно, кто именно. Эти хотели то, другие это, все они друг другу не нравились, потом кто-то кого-то бомбил, чего долго не замечали, до тех пор пока кто-то не объявил войну официально, и в итоге каждый считал агрессором кого угодно, но не себя.

Сначала казалось, что жизнь продолжается. Так и было, но всё становилось хуже — вплоть до того, что уничтожали мирное население. Где-то на другом конце города звучат взрывы, а ты более или менее спокойно идёшь себе, потому что привык. И прохожие идут — привыкли.

Но самым ужасным оказалось то, что интернет-доставка закрылась.

Кому-то это может показаться ерундой, но только не молодой Екатерине. Одинокой матери доставка жизненно важна. Её пожилая, почти не ходячая мать осталась в деревне, муж ушёл, хлопнув дверью, а всё время отбирал четырёхлетний ребёнок, впадающий в истерику каждый раз, когда ему приходилось выходить на улицу. Потому что однажды он увидел на детской площадке кровь.

В день, когда всё изменилось, в холодильнике была еда. Там лежали три сосиски, привезённая от маминой подруги морковь и купленный полгода назад пакет молока, а ещё в кладовке располагался месячный запас фасоли и гречки. Тогда в городе ещё не закончились продукты.

Но вот захотелось Екатерине чего-то… Она сама не знала, чего. То ли фанты, то ли ананасового сока, то ли чипсов со вкусом бекона — в общем, щиплющего язык. В тот день в соседнем магазине как раз распродавали запасы со склада.

Екатерина заперла ребёнка и отправилась погулять. Она шла, шла и вдруг поняла, что навстречу бегут люди. Поэтому сняла наушники, оглянулась и запоздало подумала, что надо бы тоже побежать. А рядом вдруг — снаряд.

Несколько дней молодая мать была в мутном состоянии и ничего не соображала. Затем стала осознавать, что лежит на больничной койке, и поняла, что у неё контузия. Тогда она сказала медсестре:

— У меня же ребёнок!

Но медсестра молча поменяла бинты и ушла.

Тогда Екатерина впала в истерику.

— У меня ребёнок! У меня ребёнок же!!!

С соседней койки раздалось:

— Ой, заткнитесь! У всех тут дети! Яжмать!

Слово «яжемать» Екатерина слышала в свой адрес часто. И оно начисто обрубало в ней волю, вызывало желание убежать. Вот и сейчас она заткнулась и только потом всхлипнула. Голова трещала.

Екатерину ранило в ногу, но скоро она снова смогла ходить. Выписавшись из больницы, она пришла домой и увидела сына. Он умер от жажды и голода. Может, соседи и слышали его рыдания, но некому было взломать дверь: мужчины мобилизованы.

Женщина как будто утопла во внутреннем болоте. Целыми днями она сидела на подоконнике, рыдала и грызла ногти. Она не хотела спать, не чувствовала голода и не выходила из дома.

«Зачем я его рожала? — спрашивала она себя. — Зачем мне нужен был этот ребёнок? Он всё равно умер. Зачем?»

Она даже не пришла на похороны, устроенные неравнодушными знакомыми.

— Ты должна была взять костыли! Прискакать на одной ноге! — кричали они.

И этот невыносимый гомон скоро стал привычным фоном.

Прошло некоторое время, война закончилась, и Екатерина получила предложение по работе. Не где-то, а в самой развитой стране мира. Только вот на интервью задавали очень странные вопросы.

— Какой предмет в своём доме вы считаете самым бесполезным?

Мать, не задумываясь, назвала сандалики, любимые сандалики сына. Зачем вообще их было покупать?

Всё это промелькнуло перед её глазами, и Екатерина вернулась в реальность.

— Да. Представь себе. Что-то случилось с моим ребёнком, — прорыдала она, съёжившись под объятиями Дарьи. — Я ничего вам не отдам!

Рядом стоял мужчина и ощущал, что всё потеряно. Но он просто не мог сдаться, поэтому яростно ринулся вперёд.

— Если не хочешь по своей воле, мы отберём! — прорычал он.

— Стой! — воскликнула Дарья, стеной встав между ним и Екатериной. — Мы проиграем. Это против правил!

Она повернулась к женщине.

— Ребёнок счастлив, только когда счастлива мама. Ему важнее ты, а не сандалик!..

— Как же? Он его так любил, — проплакала Екатерина.

— Так тебя он любит больше!

— Он умер. Он не может любить.

— Нет, он сейчас смотрит на нас с небес и хочет, чтобы ты попала туда, где безопасно.

— Он ненавидит меня.

— Ребёнок не может ненавидеть маму.

— Но я предала его…

И надо же было мужчине вмешаться! Не понимая смысла тонких душеизлияний, он взорвался:

— Ты! Ты безответственна! Убила своего ребёнка, а теперь хочешь убить и нас!

И Екатерина с ужасом приняла то, от чего на протяжении года пыталась убежать: она убила сына. Потому что надела наушники. Потому что недостаточно громко требовала и орала. Потому что не припрыгала домой с контузией и на костылях. Она поняла это, и сердце её наполнилось решимостью.

«Нет, — подумала она. — Такого не случится снова”.

Она успокоилась и сделала вдох. В последний раз взглянув на детскую обувь, будто прощаясь с ней, женщина протянула её Дарье. Девушка подняла тупые ножницы и стала пилить хлястик. Екатерине казалось, что это её пилят, пытают, но скоро всё закончилось. Осталась только пустота.

Дарья обмотала хлястик вокруг лезвия, вставила ножницы в углубление и спустя несколько попыток смогла повернуть диск. Очередное дно снялось, и показалась пластинка с выгравированной надписью:

«Скажите волшебное слово».

— Это ещё что?! — воскликнул мужчина. — Алахомора, мать вашу!

Ничего не произошло, к его негодованию. Дарья подала голос:

— Выпустите нас, пожалуйста.

Раздался щелчок замка. В этот раз он открывал путь к свободе.

— Поздравляю с успешным прохождением квеста! — жизнерадостно проскрипел динамик. — Вы приняты на работу!

Мужчина понял, что теперь можно расслабиться. Он вдруг стал совершенно другим человеком: посмотрел на соратниц и душевно улыбнулся.

— Я Андрей, между прочим, — представился он.

Но не получил ответа и ощутил себя подавленным.

«Ну вот. Две штуки балласта. Всё придётся решать самому», — подумал он.

Андрей и Дарья двинулись к выходу, но девушка оглянулась на Екатерину. Та потерянно сидела на полу, сжимая в руке изуродованный детский сандалик. Медленно она посмотрела на коробку… Бездонная тщетность омрачила её взгляд. Женщина поднялась, отмотала хлястик с ножниц и вместе с ним покинула комнату.

Неделя 5. Штурм аквапарка