человека в непроходимым лесах — затея для безумцев. Да и все сильнее грызли сомнения в реальности этого отшельника. Над головой раздались птичьи крики. Казимир задрал голову и поверх верхушек деревьев увидел потревоженную воронью стаю. Туда он и пошел. В его случае можно было покрутиться на месте с закрытыми глазами и пойти в сторону, где остановился, так что вороны были вполне надежным ориентиром. Иронии поубавилось, когда Казимир он на ветке подвешенный пучок сухих веток. Дементьев остановился, отметил точку в телефоне и медленно пошел дальше, выискивая взглядом рукотворные признаки того, что он еще не сошел с ума.

Ему почудился голос. Казимир застыл на месте и прислушался. Он очень медленно и осторожно пошел на звук. Старался не выдать себя, чтобы не спугнуть — помнил, как вчера отшельник растворился в лесу. Он прошел совсем немного и снова замер — на этот раз от изумления. В просвете между деревьями он увидел очертания старой, почерневшей от времени избы. К ней со всех сторон подступал лес, как возведенные природой стены. Кого они только защищали? Отшельника от всего мира, или наоборот?

Кощей сидел возле дерева. Тихонько раскачивался из стороны в сторону. Его лицо все еще наполовину было покрыто черным. На мгновение Казимир всерьез подумал, что он все же тронулся рассудком — увиденное никак не вписывалось в привычную ему картину мира. Отшельник разговаривал с деревом, иногда дотрагивался ладонью до ствола. Говорил он отрывисто, роняя слова как камни. Отсюда Дементьев не мог их разобрать, но чувствовал эмоциональную окраску. В речи слышались горечь и тоска. Он подошел еще ближе и заметил, что на дереве на высоте его роста вырезано человеческое лицо. Грубое, стилизованное. Похоже на древнеславянского идола. Точнее, на идолов — Казимир пригляделся и увидел на соседних деревьях такие же рисунки-маски. Кощей его не замечал. Нагнулся к дереву и лбом прислонился, что-то продолжал говорить-шептать.

— Эй, — осторожно позвал Дементьев.

Отшельник тут же встрепенулся. Вскочил на ноги и вцепился в него испуганным взглядом. Молча замотал головой. Заозирался, словно искал что-то.

— Тише, не бойся, я тебе ничего не сделаю, — успокаивающе произнес Казимир. — Мы вчера не договорили, и я навестить тебя решил. Еле нашел. Далеко ты забрался.

Кощей встревоженно отшатнулся. Снова затравленно посмотрел по сторонам. Прижал руки к груди.

— Ты только не убегай, ладно? — торопливо продолжил Казимир. — Мне показалось, ты немного расстроен. Может, я могу чем тебе помочь?

Он говорил и делал очень осторожные и очень медленные шаги. Мельком глянул на идола, с которым только что разговаривал Кощей.

— Красивая работа, это сделал кто-то, кто здесь жил до тебя?

Отшельник потряс головой.

— Никого нет, — он снова тряхнул головой. — Никого не найдешь.

— А мне больше никто и не нужен, — спокойно пожал плечами Казимир. — Я же к тебе пришел. У меня для тебя кое-что есть, раз уж ты от ножа отказался. Сейчас отдам, но ты не убегай.

Он чувствовал себя неумелой пародией на переговорщика из сериалов про ФБР или полицию. Одно неверное слово, и все полетит к чертям. Здесь то же самое, только с поправкой на деревенскую глубинку. Осторожно снял с плеча мешок с берцами и протянул Кощею. Тот даже не пошевелился.

— Ладно, давай тогда так, — Дементьев положил мешок на землю и отошел назад на пару шагов. — У тебя обувь не очень подходящая для прогулок по лесу. В этом поудобнее будет. Посмотри. Может, подойдут.

Кощей медленно подошел к оставленному подарку.

— Лес тебя пустил, — тихо сказал он. — Ты не злой. Не как другие.

Казимир задумчиво поскреб заросшую двухдневной щетиной щеку. Он смотрел, как Кощей осторожно вытащил берцы и удивленно поглядел на них — словно и нормальную обувь тоже в первый раз увидел. Смотрел и думал, какого черта здесь вообще происходит, и кто загнал парня в лес? Неужели наставник — или как его еще назвать — настолько застращал деревенскими, что парень от них шарахается?

— Почему? — вдруг спросил Кощей и выдернул из размышлений.

Дементьев непонимающе на него посмотрел, но отшельник, на его счастье, уточнил.

— Ты с добром пришел. Принес вот мне. Почему?

— Ты помог мне выйти из леса, я хочу тебя отблагодарить. Если бы не ты, я мог бы там и остаться, — Казимир умолк и со вздохом честно добавил. — А еще я хотел понять, почему ты живешь совсем один. Тяжело же, наверное. Здесь нет ничего.

На лице Кощея вдруг промелькнула светлая улыбка. Он отошел к покосившемуся крыльцу и положил мешок на верхнюю ступеньку. Дементьев подумал, что он впервые повернулся к нему спиной. Видимо, понемногу привыкал. А в следующий момент ситуация снова стала совершенно сюрреалистической.

— Я должен помогать, — сообщил ему Кощей. — Людям в деревне и тебе. Ты уедешь? Уезжай. Плохое место, не для тебя. Ты светлый, а они…

Он не договорил и потряс головой. Потом текучим движением подошел к дереву-тотему. Провел ладонью по шершавой коре.

— Не один. Они здесь, — он медленно переходил от дерева к дереву, дотрагиваясь до каждого. — Говорят со мной.

Казимир наблюдал за ним и думал, кто сошел с ума. Вариантов было немало. Он сам — он уже был уверен, что отшельник вполне реальный, но сам факт навязчивого общения с сумасшедшим пареньком ставил под сомнение его собственное здравомыслие. Другой бы на его месте дважды подумал, стоит ли оставаться наедине с лесным психом, а Дементьеву с его диагнозом терять было особо нечего. Бояться тоже. На роль не очень неадекватных тянули и местные, которые допустили всю эту странную династию отшельников. И, наконец, сам Кощей. В его психическом состоянии не приходилось сомневаться, но, глядя на него, Казимир не чувствовал страха или угрозы. Скорее, сожаление, что недееспособный человек может сгинуть в лесу, а его никто и не хватится. Никто не поможет, если он вдруг заболеет. И вместо лечения и адаптации он разговаривает с деревьями.

Казимир молча разглядывал тотемы. Он насчитал семь вырезанных идолов. Все разные. Лица резные: и мужские и женские. Элементы одежды мастерски переданы. Такое сделать — не один месяц работы. Между деревьями веревки протянуты, на них навешаны и веточки, как он в лесу видел, и выбеленные косточки. Как будто жилище ведьмы или колдуна. Дементьев перевел взгляд на отшельника. За колдуна тот вполне бы сошел. Штаны и нелепый балахон —