«Нужно срочно попросить Леньку, чтобы достал пистолет, хотябы газовый», – мелькнуло в голове.

Дверь дернули сильнее, винт наконец вылетел из гнезда,задвижка с шумом упала на пол. Лола занесла над головой скамеечку, но тут жеотбросила ее в сторону, потому что в приоткрывшейся двери показалась головаВалерии Борисовны Кликунец, Лолиной ложки дегтя в театральной бочке меда, аточнее, не меда, а патоки.

– Боже мой! – раздраженно воскликнула Лола. –Как вы меня напугали! Отчего вы не постучались, как все люди?

– Я стучала, но тихо, – медленно ответилаВалерия, – не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, как я вхожу к вам вуборную.

«Начинается!» – пронеслось в голове у Лолы.

– Что вам угодно? – сухо спросила она, решив наэтот раз быть убийственно вежливой.

Валерия с любопытством осмотрелась.

– Пожалуй, в этой каморке я еще не была! –совершенно спокойно сказала она. – Сочувствую вам, девочка, здесь оченьтесно.

– Вот именно, и одному-то человеку негдеразвернуться, – с намеком поддакнула Лола, но ее гостья сделала вид, чтоне понимает намеков.

Она вообще держалась очень свободно, как будто то, что онахотела предложить Лоле, было совершенно естественной вещью – ну как водыпопить…

– Валерия Борисовна! – громко начала Лола, но тасделала шаг вперед и поднесла к губам Лолы сильно надушенную руку:

– Тише, дорогая, тише! Тут по коридору шмыгает эта… какее, ну травести… голос еще такой писклявый…

Лола, вспомнив о ком идет речь, невольно поежилась –стареющая травести Лизка Штукина была для нее самой ненавистной личностью втеатре, ярой сплетницей и злопыхательницей.

– Так что будем вести себя примерно, – улыбнуласьВалерия, – чтобы никто ничего не узнал…

– О чем не узнал? – разъярилась Лола.

– О том, что мы с вами проводим время вместе, – снаглой улыбкой сообщила мерзкая тетка.

Лола даже задохнулась от негодования и поглядела Валериипрямо в глаза, отведя ее руку от своего лица. Вот как раз теткой-то ее и нельзябыло назвать, против воли признала Лола. Валерия была очень даже не первоймолодости, но холеная, ухоженная дама. От нее веяло давним и устойчивымбогатством, о котором говорили и уверенные интонации в голосе, и дорогой черныйкостюм безупречного покроя, и та самая антикварная брошка-змейка с бриллиантамии изумрудами, которую Лола имела глупость похвалить при их прошлом разговоре.

Валерия усмехнулась и перевела взгляд с Лолиного лица нараспахнутый вырез халатика. Лола сняла театральный костюм, но еще не успелапереодеться. Против воли Лола нервно запахнула халатик, чем вызвала еще однуусмешку на холеном лице своей посетительницы.

– Ну же, дорогая, не будьте букой! – призвалаВалерия. – Улыбнитесь, вам так идет ваша улыбка!

«Черт бы тебя побрал, ведьму старую!» – подумала Лола, авслух сказала:

– Извините меня, Валерия Борисовна, уже поздно, я оченьспешу. Так что приятно было побеседовать. – Она перевела красноречивыйвзгляд на дверь.

– И куда же вы так спешите? – рассмеяласьВалерия. – К своему мифическому любовнику? Полно, девочка, меня вы необманете! У вас никого нет!

– С чего вы взяли? – агрессивно начала Лола.

– От вас не пахнет любовью, – спокойно ответилаВалерия.

– А чем же от меня пахнет? – спросила обозленнаяЛола.

– Дорогая моя, от вас пахнет одиночеством! –заявила настырная гостья. – Унылым одиночеством и тоской. О вас никто незаботится, никто не выбирает для вас подарки с нежностью и волнением, никто необерегает ваш сон, ничье имя не произносите вы утром, перед тем как проснуться…

Лола внезапно ощутила острый прилив жалости к себе.Действительно, Валерия права, у нее сейчас никого нет, и никто ее не любит,кроме Пу И, да и тот норовит переметнуться к Маркизу.

– Очнитесь, дорогая, от печальных дум, –продолжила Валерия вполголоса, – поедем куда-нибудь поужинать,развлечемся! Либо же можем поужинать у меня дома… послушаем музыку, посмотритемою коллекцию драгоценностей… выберете себе сами что-нибудь в подарок…

– А потом? – медленно произнесла Лола, хотяпонимала, что спрашивать так прямо не стоит.

– Ну, дорогая, потом вы сами все решите! – Валериянебрежно махнула рукой, как бы не сомневаясь в успехе…

Лола мысленно возблагодарила Маркиза за то, что он не успелдостать ей пистолет, иначе она бы убила Валерию на месте. Она резко повернуласьи скрылась за висевшими в углу комнаты театральными костюмами, чтобы через двеминуты появиться перед Валерией полностью одетой.

– Благодарю вас за приглашение, – сказала онасквозь зубы, – но ничего не получится. Я занята – и сейчас, ивсегда! – Она обожгла Валерию взглядом темных глаз, и та поняла, что нестоит настаивать.

– Мы еще поговорим на эту тему… – Она сдостоинством приняла отказ.

– Вряд ли! – буркнула Лола и выскочила вкоридор. – Старая вешалка! – пробормотала она. – Чтоб тебя чертипобрали!

– Привет! – раздался писклявый голос ЛизкиШтукиной. – А ты разве не ушла?

– Тебе какое дело! – буркнула Лола и побежала квыходу.

Сволочь Лизка, как всегда, подслушивала, теперь сплетнирасцветут в театре с новой силой.

Леня отвел взгляд от экрана монитора и огляделся. Куда бысам он спрятал такой важный документ или опасный предмет, попавший ему в руки?

В это время к нему на колени вскочил Аскольд. Огромныйкотяра отличался суровым, независимым, истинно мужским характером и редкоснисходил до примитивной кошачьей ласки, поэтому Леня особенно ценил такиередкие порывы. Он ласково почесал Аскольда за ухом, и кот в ответ на этовыразительно, басисто мурлыкнул и потерся о плечо хозяина пушистой щекой.

– Что, брат, и настоящим мужчинам хочется иногдапростого человеческого тепла? – расчувствовался Маркиз.

Аскольд утвердительно заурчал.

Со стороны кухни послышался какой-то подозрительный шум, нокот замурлыкал еще громче, и Леня не обратил внимания на эти загадочные звуки.Он запустил пальцы в густую кошачью шерсть и погрузился в воспоминания.

Леня вспоминал своего старинного друга, которому обязан былочень многим в своей жизни. Именно в память о нем Леня назвал кота Аскольдом.Старика давно уже не было в живых, он умер, можно сказать, у Маркиза на руках,и Лене иногда казалось, что душа старого благородного мошенника, знатока хорошихвин и блестящего бильярдиста, переселилась в этого кота, настоящего джентльменав изысканном черно-белом наряде… Иногда Леня встречался с котом глазами, и емустановилось не по себе оттого, насколько взгляд Аскольда был человеческим,проницательным и ироничным.