Увидевший ее впервые Брюс заметил, что ее тело как бывылеплено неизвестным скульптором, больше заботившимся о совершенстве линий,чем о сходстве с реальностью.

— В этом нет ничего поразительного, — заметил наэто Марио. — Искусство всегда оказывало влияние на старушкуприроду,которая просто не способна поспевать за ним. Она способна создавать образцы,которые мы уже однажды видели. И не будет ничего поразительного в том, чтооднажды мы увидим живое воплощение полотен Миро или Мондриана.

Оранж, казалось, была несколько расстроена обескураживающимтоном Марио, но ей на помощь пришла Эммануэль, уверяя, что совершенство Оранжпросто опережает эстетические познания самого Марио.

— Это можно доказать хотя бы тем, — уверялаЭммануэль, — что для того чтобы описать все совершенство красоты, тыпользуешься образцами в виде уже написанных полотен.

Во время этого разговора сама Оранж была во властираздирающих ее душу желаний и эмоций. Слова не могли в полной мере отразить всеэто, поэтому единственным средством контакта с окружающим миром чувств для неебыли глаза. Ее глубокая привязанность к Дэвиду во многом объяснялась тем, чтоони очень мало разговаривали между собой. Брат и сестра отдавали предпочтениечувствам, которые обычно заслуживают большего доверия, чем слова.

Многие случайные свидетели их общения были убеждены, чтомежду Оранж и Дэвидом гораздо больше общего, чем, к примеру, между близнецами.Брат и сестра не возражали против этого утверждения, сводящего на нет триразделявших их года.

В принципе они действительно были очень похожи друг надруга: тот же овал лица, те же большие глаза с каким-то особым бронзовымоттенком. Они и сами стремились при каждом удобном случае подчеркивать своесходство. И если это проявлялось не в манере одеваться, то, во всяком случае, вжестах, походке и прическах.

Но даже это не могло скрыть некоторую незрелость Дэвида, характерную,впрочем, для его возраста. Однако дело было совсем не в возрасте, вернее, нетолько в нем. Оранж отличалась от брата какой-то внутренней гармонией.Единственным человеком, который смог объяснить эту разницу, была Эммануэль,выразившая все словом «эволюция».

Несовершенство Дэвида Марио объяснил стремлением природы кравновесию: затратив слишком много на сестру, природа сэкономила на брате.

Но роль богини совершенно не устраивала Оранж, которой быловполне достаточно красоты сегодняшнего дня как единственного и неповторимогоидеала. Кроме того, ей показались нелепыми слова Марио о том, что Дэвид будетпродолжать развиваться. Брат и сестра обменялись недоуменными взглядами приэтих словах. Скорее всего, решили они, Марио никогда прежде не виделобнаженного тела юноши, иначе он не стал бы говорить, что, к примеру, половойорган Дэвида будет расти и расти. Каким же он будет лет через десять?

Все свое детство брат и сестра провели вместе: они жили водной комнате, вместе принимали душ, не испытывая никакого вожделения друг кдругу. Так продолжалось, пока Оранж не исполнилось пятнадцать, а Дэвидудвенадцать лет.

В тот день они находились в одной из гостиниц Монте-Карло,куда приехали вместе с родителями. Они, как обычно, принимали вместе душ, когдаДэвид спросил:

— Что означает быть девственницей?

В первый момент девочка несколько смутилась от такоговопроса брата, но все же была польщена доверием с его стороны и постараласьдать ему основные сведения о женской анатомии. Когда она дошла до плевы, Дэвиднеожиданно спросил:

— Ты тоже девственница?

— Не знаю, — призналась девочка.

— А я, — продолжал спрашивать Дэвид, —девственник?

— У мужчин все по-другому, — объяснилаОранж, — они считаются девственниками до того момента, пока не переспят сженщиной, но внешне это абсолютно незаметно.

— На тебе тоже незаметно?

— Это верно, — призналась Оранж.

— Значит, я не могу увидеть, занималась ты любовьюраньше или нет?

— Думаю, что нет.

Во время разговора на лице Дэвида отразились смешанныечувства. Впервые Оранж увидела в лице брата нечто новое. Она собралась былоспросить его, о чем он думает, но осеклась — она поняла, что брат возбужден.

Его половой орган, имевший и в спокойном состоянии довольновнушительные размеры, резко увеличился и принял вертикальное положение. Кожицабыла натянута настолько, что через нее проступали маленькие синеватые вены, анесколько угловатая головка, словно указательная стрелка, указывала к серединеживота мальчика. Сестра подумала, что если член Дэвида будет расти и дальше, тонеминуемо упрется в живот.

Впервые в жизни Оранж стала свидетельницей подобнойметаморфозы и не смогла удержаться, чтобы не сказать про себя, что это не чтоиное, как волшебство любви, и в жизни не может быть ничего важнее и прекраснееэтого.

Вслух она не решилась ничего сказать, боясь, как бы ее словаили нечаянный жест не смутили брата; ей вполне хватало ощущения неподдельногосчастья и наслаждения.

Оранж мечтала сейчас только о том, чтобы как можно дольшеоставаться с Дэвидом в ванной, пока не иссякнет его возбуждение. Дэвид, в своюочередь, понимал состояние сестры и тоже боялся нарушить те новые отношения,которые возникли буквально на глазах. Все оставшееся время, пока они мылись,Оранж не спускала глаз с возбужденного члена брата, ставшего для нее чем-товроде воплощения мечты.

Оранж испытывала непреодолимое желание дотронуться до своегоклитора, поласкать его, но не хотела делать это сама, а подсказать Дэвиду нерешалась. Она знала, что тогда их возбуждение станет еще сильнее, пока непроизойдет взрыв, всплеск, извержение эмоций. Скорее всего Дэвид не хотелдоводить себя до этого состояния при сестре, во всяком случае сейчас.

С этого дня она ласкала себя, вызывая в памяти образ Дэвидаи его полового органа. Ее ласки приняли несколько иной характер, получивконкретный образ, который стал отныне для Оранж идеалом, объектом мечтаний.

Вспоминая разговор с братом в душе, она думала с некоторойдолей иронии о девственности применительно к себе, но это было не слишкомсерьезно — ее мало интересовал ответ на этот вопрос.

Все мысли Оранж теперь занял Дэвид и только Дэвид. Она жилатолько ожиданием того момента, когда вновь получит возможность насладитьсявидом его обнаженного тела. И хотя они избегали мастурбации в присутствии другдруга, Оранж было достаточно вида обнаженного тела, чтобы насладить воспаленноедолгим ожиданием воображение.

Оранж еще раньше, в школе и на улице, ощущала на себепохотливые взгляды молодых ребят и взрослых мужчин, но ее отсутствующий взгляд,сопровождаемый холодной улыбкой, действовал на них сильнее любого отказа.