и с декреталиями папы Римского Григория IX. Данный трактат является первым во французской правовой мысли использованием для обоснования прерогатив монарха таких важнейших для становления королевской власти максим и норм римского и канонического права, как принцип «абсолютной власти» короля («что угодно государю имеет силу закона»), его подчиненность закону и т. д. Хотя в тексте трактата нет ни одного личностно окрашенного пассажа, способного пролить свет на фигуру автора, исследователи с вескими основаниями причисляют его к кругу теоретиков и служителей королевской власти, закладывавших в этот период идейные и правовые основы монархического государства.

По смыслу и времени создания сюда же относятся «Установления Людовика Святого», написанные около 1273 г. юристом Орлеанской школы, где разрешено было изучать гражданское (римское) право, в котором также были соединены нормы обычного права с римским и каноническим правом; а также «Наставления Людовика Святого сыну». В обоих текстах главное внимание уделено не столько судебной практике, сколько компетенции, прерогативам и апологии верховной светской власти и ее служителей[107].

Вершиной тенденции внедрения римского права в структуру обычного трава королевства с целью обоснования новых функций королевской власти является, безусловно, трактат Филиппа Бомануара «Кутюмы Бовези», написанный около 1283 г.[108] Автор «самого оригинального и самого выдающегося юридического труда за всю историю французского Средневековья», по выражению П. Виолле, названный Г. Дюкудреем «Жуанвилем права», Пьер де Реми де Бомануар в своем трактате, содержащем нормы права, судебные казусы и их авторскую интерпретацию, выработал легитимирующую теорию законодательной и судебной власти короля, соединив каноническое и римское право с нормами обычного права. Для нас важно также, что автор принадлежал не только к теоретикам, но и, как это было характерно для эпохи, к практикам судопроизводства и управления: его послужной список полномочного представителя короля на местах (последовательно в нескольких бальяжах и сенешальствах Франции) весьма внушителен[109]. Не менее значимо в контексте исследуемой темы и то. что трактат начинается с описания идеального королевского служителя (бальи), в котором отразились новые интенции служителей короны и их самоидентификация[110].

«Обвинительное заключение в отношении Робера Ле Кока»[111] 1358 г. обязано своим появлением крупнейшему политическому кризису во французском обществе, спровоцированному поражением от англичан в битве при Пуатье 19 октября 1356 г. и пленением короля Иоанна II Доброго. В обмен на налог для выкупа короля делегаты собрания Штатов Лангедойля высказали претензии к короне и выработали программу реформ в сфере администрации. Робер Ле Кок, высокопоставленный служитель короны Франции (королевский адвокат, мэтр Палаты прошений и член Королевского совета), являлся одним из глав восстания и ведущим идеологом движения за реформы, за что и был в ходе собрания Штатов в Компьене в 1358 г. обвинен своими же коллегами в предательстве корпоративных интересов. В результате на свет появился уникальный по своему характеру трактат, соединяющий в себе законодательные нормы, реалии административной практики и их интерпретацию самими служителями короны Франции.

Следующим по значимости, хотя и несколько отличным по содержанию, является сборник судебных казусов, составленный королевским адвокатом в Парламенте Жаном Ле Коком[112]. Выходец из семьи служителей короны Франции, племянник Робера Ле Кока и даже крестник короля Иоанна II Доброго, Жан Ле Кок сделал блестящую судейскую карьеру и считался величайшим адвокатом своего времени. Составленный им в 1383–1398 гг. труд представлял собой сборник избранных приговоров и судебных казусов, рассматривавшихся в Парламенте, с комментариями автора. Сам отбор дел, которые Ле Кок включил в сборник, уже свидетельствует в пользу их значимости в представлении судейского чиновника. Не менее ценны даваемые им комментарии к самому делу и к вынесенному приговору, равно как и заголовки включенных дел, которые, как и в случае издания «Ордонансов», даются самим Ле Коком и отражают его трактовку существа дел, тем более важную, поскольку Ле Кок был в Парламенте ex officio защитником интересов короны Франции. Сборник судебных казусов, составленный им, имел оглушительный успех в среде «робенов»: он циркулировал и цитировался в парламентских кругах в течение следующих 300 с лишним лет; имел множество копий, был издан в 1514 г. и выдержал затем девять изданий.

Если сборник Жана Ле Кока был порожден плавным течением судопроизводства и стремлением автора упорядочить этот повседневный хаос, то труд Одара Моршена[113] обязан своим появлением политической катастрофе лета 1418 г., когда Париж был взят войсками герцога Бургундского, а королевские институты власти раскололись надвое — бежавшие из столицы перед угрозой расправы так называемые арманьяки создали параллельные органы управления в «Буржском королевстве» при дофине Карле. Именно этими трагическими обстоятельствами объясняется появление на свет труда королевского нотариуса-секретаря Одара Моршена, который руководствовался стремлением передать наработанный бюрократический опыт новосозданной Канцелярии и составил около 1426–1427 гг. для новичков, спешно набираемых на службу, формуляры 274 типов писем, выдаваемых короной, разделенных на 17 тематических глав: назначения и смещения чиновников, аноблирование, выплата пенсионов и т. д. Благодаря драматическому стечению обстоятельств в нашем распоряжении имеется уникальное свидетельство реального бытования в административной практике законодательных норм о статусе, правах и привилегиях королевской службы. Особую ценность этому собранию формуляров придают и комментарии самого автора (всего около 350), в которых Моршен поясняет суть почти каждой из формул письма. Благодаря этим пояснениям раскрывается не только бюрократическая практика королевской администрации, но и ее интерпретация самим служителем короны. Труд Моршена считался шедевром, о чем свидетельствует его долгая «бюрократическая жизнь».

К этому же сложному периоду королевской схизмы относится и «Ремонстрация Парламента королю о ситуации в церкви Франции»[114]. Речь идет о докладе, подготовленном Парламентом в Пуатье и поданном королю Карлу VII в 1431 г., накануне открытия Базельского собора. В нем, помимо традиционной для Парламента защиты принципов галликанизма, затрагивались текущие проблемы в королевской администрации и высказывались конкретные пути их решения в русле защиты корпоративных интересов.

Два других привлекаемых в исследовании трактата, созданных служителями короны в правление Людовика XI, также написаны «по случаю» и характеризуют ситуацию в королевской администрации на определенный момент времени. Судя по комментариям издателей, они представляют собой редкое явление в административной практике, что придает им дополнительную ценность. Во-первых, это «Доклад Большому совету короля о злоупотреблениях и скандалах в Налоговой палате», написанный в 1468 г.[115] Его появление было вызвано акцией Людовика XI, который при воцарении пытался резко порвать с управленческими традициями и персоналом чиновников отца, что привело к упразднению Налоговой палаты. Война Лиги общего блага в 1464–1465 гг. способствовала «умудрению» короля, его повороту в сторону старых проверенных чиновников и восстановлению Налоговой палаты. Однако возникшая неразбериха спровоцировала «опасные новшества» в плане численности, персонала и прерогатив ведомства, каковые авторы «Доклада» и