– Я вызывала Оракула, – ответила Лера. – Пыталась поговорить о нас с Игорем, объяснить, что переживаю за него, просила оставить его в покое, потому что неприятности, происходящие вокруг него, меня саму уже начинают пугать.

Лера перевела дух и снова машинально поправила волосы, быстрыми движениями заплетая их в растрепанную косу. Варя с Марком выжидающе смотрели на нее.

– Оракул сказал, что пока я постигаю магию, покуда не завершен мой путь ученика, мое внимание и силы не должны рассеиваться на посторонние моменты. Допускается лишь самый близкий круг посвященных…

– То есть – нас? – уточнила Варя.

– Получается, что так, вы же – посвященные. Дальше я начала настаивать, даже требовать оставить Игоря в покое, прекратить над ним издеваться, и тут какой-то странный разговор пошел. Такое ощущение сложилось, что Оракул перестал меня понимать, и мы так ни до чего не договорились.

– Хочешь сказать, он сделал вид, что не понимает, о чем ты говоришь? – Варвара удивленно приподняла брови. – Типа – ушел в глухую несознанку?

– Не думаю, магическим силам не свойственно такое человеческое поведение.

– Оракул тебя действительно не понял?

– Наверное, я не знаю.

– Так что получается, это не они Игорю подлянки устраивают? Оно само по себе так происходит?

– Не знаю, – упавшим голосом произнесла Валерия. – Ничего не понимаю.

Повисла тишина. Варя с Марком переглянулись, и парень сказал:

– А сколько длится этот путь магического ученика? По времени.

– Когда как, – еще тише ответила Лера. – Бывает иногда, что и всю жизнь.

Стемнело. С неба сыпалась водяная пыль, постепенно переходящая в мелкий дождь. С бокалами вина Лера с Варей сидели на веранде при свете лампы, падающем через кухонное окно, и смотрели в темный сад, слушая тихий шелест капель в листве деревьев.

– Как-то это все неправильно, – сказала Варвара. – Если маг одинок или несчастен в личной жизни, разве пойдет такое на пользу учебному процессу?

– В мире магии свои правила, – ответила Лера, ставя бокал на столик.

– И что, они никак не меняются, не корректируются под отдельные случаи?

– Нет.

Это короткое слово прозвучало печально и покорно, что возмутило Варвару.

– Лер! – воскликнула она. – Так нельзя! Какое-то рабство получается! Тебе должны были озвучить все условия в самом начале! Почему ты должна узнавать о серьезных вещах только сейчас?

– Тетя Агриппина начала обучать меня магии с раннего детства. До этого ли пункта нам было тогда? – невесело усмехнулась девушка. – А потом как-то даже и на ум не приходило задаваться этим вопросом.

– Как не приходило? Сколько раз ты мне рассказывала, сколько раз я сама наблюдала, что случалось с твоими кавалерами и как быстро они растворялись в воздухе, и хочешь сказать, такое положение вещей тебя совершенно не настораживало?

– Как-то всерьез ко всему этому не относилась, весело было, даже смешно. – Валерия взяла бокал и покрутила его, наблюдая, как в рассеянном электрическом свете поблескивает белое вино. – Видимо, ни к кому таких чувств не испытывала, как к Игорю.

– Думаешь, все серьезно?

– Думаю, да. С моей стороны, по крайней мере.

– И что делать?

– Не знаю, – Валерия поднесла бокал к губам. – Ничего другого, кроме как собрать вещи и уехать отсюда, на ум не приходит.

– У Марка нет документов, – напомнила Варя. – Мы же кису не бросим.

– Я постоянно думаю над этим вопросом.

– Еще кухню надо отремонтировать.

– Да, надо. Надо отремонтировать кухню и уехать.

– Хочешь сказать: сбежать не попрощавшись?

– Варь, не надо, а? Очень тебя прошу.

Девушки замолчали, и снова в тишине зазвучал лишь тихий шелест дождя. Вскоре в окне появился Марк и поинтересовался:

– Вина подлить? Чего-нибудь принести?

– Спасибо, дорогой, не надо, – ответила Лера.

– Как-нибудь развеселить?

– Например, как? – улыбнулась девушка.

– Ну-у-у… – задумался парень, затем вгляделся куда-то вдаль и сказал: – Хотя вас и без меня сейчас развеселят.

– Что ты имеешь в виду? – Варя посмотрела в сторону забора, но все равно ничего в темноте не увидела.

– К нам снова мчится кудрявый бегемот. Буду у себя в комнате, если что – я умер, похороны завтра.

Марк исчез из виду, а из-за забора донеслось:

– Девочки! Откройте, это я!

Варвара поспешила к калитке и на веранду вернулась вместе с Ленусиком. Сразу бросалось в глаза, что Лена чем-то взволнована и расстроена. Это было так не характерно для всегда веселой, неунывающей девушки, что Валерия указала ей на стул, где обычно сидел Марк, и сказала:

– Что случилось? Рассказывай.

Проблема вновь заключалась в клиентке, не заплатившей за маникюр и брови. Не желая терять честно заработанное, Лена захотела отыскать в отеле нечестную постоялицу и сразу же столкнулась со странностями.

Первым делом она спросила хозяйку – та собственнолично встречала гостей, регистрировала и провожала, а хозяйка ответила, что такой гостьи у них в отеле нет и никогда не было.

Опешив от подобных новостей, Лена попыталась доказать, что женщина была, но хозяйка, дама суровая, строгая, и слушать не стала, резко оборвав разговор.

Ленуся после этого поговорила с охранником, подробно описала свою клиентку со всеми ее бровями и ногтями, охранник такой женщины не видел, по крайней мере, не видел, чтобы она выезжала из гостиницы. Тогда, озадаченная сверх всякой меры, Лена пошла в свой спа-салон посмотреть в записях номер комнаты, который обычно ставили рядом с именем-фамилией, и не нашла в тетради этой страницы.

– Еще вчера страница была, – голос девушки взволнованно дрогнул. – Сегодня днем клиентов не было, тетрадь не открывала, так что не знаю, когда именно ее оттуда выдрали.

– Уверена, что выдрали, может, ты ее просто пропустила? – предположила Варя.

– Не могла я ее пропустить! – воскликнула Лена. – Там всего две записи было, дальше – чистые листы!

– А так, без записи, не помнишь номер комнаты?

– Вот верите – нет, как отшибло. Бывает такое, что-то берет и как стирается из головы. Помню только, что зовут ее Белла, а комнату вспомнить не могу, хоть убейся.

– Гостиница маленькая, сезон почти закончился, – сказала Лера, – наверное, особых проблем не составит найти постоялицу.

– Так-то оно так, – кивнула Лена, – но не стану же я во все подряд двери долбиться, людей беспокоить, меня за такое и уволить могут.