которые скрывали от нашего взгляда многочисленные трещины в каменной породе, местами даже провалы, ведущие куда-то в совсем уж негостеприимную черноту, пришлось расставить светильники так, чтобы хотя бы центральную часть пещеры можно было разглядеть.

Но даже этого не хватало, чтобы осмотреться.

То и дело Лаурель или Слуге приходилось подниматься по сброшенной сквозь зияющий в своде пещеры пролом веревке, чтобы выбраться на поверхность и подыскать что-нибудь для использования в качестве факелов.

Как ни странно, но кривые и хищно выглядящие ветки черных деревьев подходили для этого как нельзя кстати.

Нужно было лишь с добродушной улыбкой попросить Элли…бероут плюнуть на них.

В рождении огня и сопровождающих сие действо испуге Лаврика, Слуги, осторожных шагах Фратера и Олегуса, вскриков Ликардии Эллибероут никогда не отказывала.

Складывалось впечатление, что ей в принципе плевать, что мы копошимся в ее сокровищнице.

Что ломало мне шаблон о том, что драконы, якобы, души не чают в своих запасах.

Сокровищница Эллибероут таус ван Аллейд фон Кейелмейн ди Форсенвальдиспарит

— Тебя в самом деле не волнует, что мы собираемся все отсюда вынести и продать? — уточнил я, стоя рядом с драконессой в проекции дыры, ведущей наверх из пещеры.

— Я — дракон, — напомнила она, флегматично наблюдая за тем, как Фратер и Олегус копошатся в одном из больших сундуков. — И держу свое слово. Раз уж твое решение, в соответствии с правом мести, таково, что мне нужно расстаться со своей подложкой, что ж, так тому и быть. Невелика потеря. Тем более, что в ближайшее время оно мне не понадобится.

Спокойствие, с которым она это говорит… Пугает.

— Подложкой? — переспросил я.

— Да.

— И… как это понимать?

Смуглокожая женщина посмотрела на меня с толикой раздражения.

— Так, как я и сказала. Когда я спала здесь, то лежала на золоте.

— Не жестковато? — поинтересовался я, прикинув весь «комфорт».

— Помягче, чем на голых скалах, — продемонстрировала «дракоша» набор своих зубов.

Аж вздрогнул.

Неплохое средство для протрезвления, наверное.

— А чье это все? — поинтересовался я. — Не сама же ты собирала золото по сундукам, да монеты чеканила, кубки изготавливала и прочее?

— Здесь давным-давно было мое гнездо, — негромко произнесла Эллибероут. — В разгар вторжения Практиков на Восток, меня хотели поработить, но я прикончила слишком многих из твоих собратьев и их хозяев. Тогда они решили, что лучшим вариантом будет запечатать меня в гнезде с помощью некромантии. Приставили мертвую стражу, отравили воды болота и поставили над моим гнездом свой форт. И сбрасывали несколько раз в мое логово свои награбленные ценности, чтобы я поработала для них сторожем еще заодно. Правда, не учли, что любого, кто попробует их забрать я поджарю. Но, тут есть вещи и более древние, чем добыча Темной Армии. Что-то скопила со старых времен, когда различные идиоты-смертные приходили ко мне «немного повоевать». Что-то отобрала у тех, кто присылал сюда эти «консервы»…

— Это ты так рыцарей назвала?

— В твоих мыслях прочла как ты относишься к этому Паладину, — она кивнула в сторону Фратера, который уже раздобыл где-то элементы доспеха и принялся примерять на себя.

— А говорила, что не лезешь в голову без нужды, — вздохнул я.

Надо бы что-то делать с этим «проходным двором» в моем разуме.

Драконесса хотя бы призналась, что читает мысли.

А вот Ликардия, пусть и не спрашивал у нее прямо, но по оговоркам понимаю, что тоже в мыслях копается.

— Правильно мыслишь. Вестницы так чувствуют направленную на них угрозу. Потому всегда опережают ее, — скучающим тоном произнесла «дракоша». — Зря я понадеялась на твое здравомыслие. Необучаемый.

— Мне как-то сказали, что у меня вокруг мозга броня в три пачки маргарина, — припомнил я случай в штаб-квартире.

— И умишко твой совсем крошечный, — согласилась Элли. — Надо будет тебя сожрать пару раз и подлечить. Не до конца. Может тогда инстинкт самосохранения проснется и заставит быть серьезным. Что в тебе вообще нашла твоя демоница, раз взяла на обучение? Ты же совсем ребенок. Практики, с которыми я сталкивалась в твои годы убивали щелчком пальцев, а ты…

— А я любовник неплохой, — ну, посмотрим как ты отреагируешь на подобное, «благородный дракон».

— Посредственный, — спокойно ответила она. — Ни техники, ни понимания процесса… Простой мужлан.

— Пока еще никто не жаловался, — возразил я.

— А ты думаешь эльфийка хоть то-то скажет, что оттолкнет тебя от нее? — поинтересовалась драконесса. — Ты посмотри на нее. Она импульсивна по молодости лет. Но отходчива. Потому что сызмальства ей втемяшивали в голову, что сама по себе она не протянет долго. Даже имея подготовку рейнджера, как женщина — она голоса не имеет. В этом мире женщина — это часть мебели в доме. Без права голоса, без своих желаний. Лишь вместилище дитя своего мужа…

— Средневековый фентезийный феминизм чувствую я, — ох, не нравятся мне такие разговоры.

— Мужлан, — повторилась драконесса, продолжая наблюдать за моими спутниками. — Впрочем, смотрю я на твоего Паладина… У тебя еще есть шанс стать тем ловеласом, от которого женщины будут сходить с ума и думать о тебе, лежа под своими мужьями.

— В мое задание не входит стать всемирно известным Казановой в местных реалиях.

— Задание, — усмехнулась драконесса, но тут же вернула себе привычное выражение лица. — Ты ведь сам не веришь в то, что в твоем мире хоть что-то выжило. И чем дальше ты от цели, тем сильнее сомневаешься, что вообще до нее сможешь добраться.

— Было бы проще, если бы ты подкинула меня на себе, — произнес я. — Лететь — быстрее, чем по тракту топать.

— Это не в моих силах, — ответила она. — Твоя энергия повредила оболочку души, и генерация магии нарушена.

— Так тебе всего-то надо крыльями махать и…

Я поперхнулся своими словами, когда натолкнулся на тяжелый взгляд драконессы.

— Ты реально думаешь, что подъемная сила возникает только из-за крыльев? — уточнила она.

— Ну… они же есть.

— Как и руки у тебя, которые служат точками выхода магии для сотворения заклинания, — пояснила драконесса. — Крылья — это лишь способ проекции нужного плетения для взлета, полета, маневрирования…

— Я понял, — только теории драконьего полета мне не хватает.

— Сомневаюсь.

— Ликардия может вылечить тебя, — поведал я. — Мне она залатала оболочку души, не дав ей развалиться. И Олегусу…

— Глеб, — вздохнула драконесса, посмотрев на меня сочувствующим взглядом. — Этой нехитрой байкой ты от меня не избавишься. Моя магия идет от самого Создателя. Соприкоснувшись с любой другой, моя душа взорвется. Вместе с этой пещерой и ближайшей округой.

— Прости, я не знал.

— Так учись.

— Я здесь ненадолго. Там мне это знание не пригодится.

— Если