беспредельном отчаянии Монтанелли. Все это время Анастасия Семеновна не проронила ни слова ‒ так и сидела, не шелохнувшись, до завершающих слов эпилога. Затем медленно поднялась и молча вышла из дома ‒ Зинаида за ней… Взяли, не сговариваясь, в руки косы и отправились косить траву. Так и косили в полном молчании до позднего вечера, находясь под впечатлением от прочитанного. Было то лето первым после смерти Федора Шергина…

Да, а тогда ‒ во времена финской войны ‒ многие письма так и не доходили до адресатов: слишком разгульными и непонятными были первые послереволюционные годы. Особенно тяжелыми оказались они для семей с малолетними детьми: военнообязанных мужчин советские власти еще ранней весной 1918 года отправили на границу с Финляндией. И все тяготы революционной неразберихи легли на женские плечи: то большевики заберут последнюю скотину для нужд Красной армии; то белочехи опустошат и без того скудные закрома; то Колчак устроит мобилизацию в свои отряды стариков да подростков. Как и многие слободские женщины, бедствовала Анастасия Семеновна одна с тремя детьми, ‒ младшему всего два года исполнилось.

Вспоминала потом, что ничего нельзя было понять: прятались в подвалах и от революции (бабушкино высказывание), и от Колчака, и от банд Анненкова, и от людей в иностранной форме (белочехи), и от Дутова.

‒ Скачет, бывало, красная конница, ‒ рассказывала бабушка, ‒ спустишься в подпол с малыми детьми, переночуешь кое-как. Наутро выглянешь из-за занавески ‒ во дворе уже белые хозяйничают! Соседи переругались: кто за белых ‒ кто за красных… Кто прав ‒ кто виноват?! Попробуй, разберись! А тут еще и голод начался…

Вернулся Федор Спиридонович с фронта через пару лет, и застал хозяйство в полном запустении. Что, впрочем, было у всех сельчан: разруха везде!

Потом была денежная реформа и замена грабительской продразверстки на щадящий продналог для крестьянства. В общем, начались годы НЭПа, которые позволили семейству Шергиных встать на ноги и подарили несколько лет относительно безбедной жизни.

Грядущие проблемы для клана Шергиных наметились в 1928 году. Это он стал началом цепочки событий, которые предшествовали долгим годам незаслуженной ссылки в таежных краях Пермской губернии. В 1928 году на государственном уровне было принято решение о строительстве участка железной дороги Шадринск — Курган, которая должна была проходить через Барневку. На пути будущего железнодорожного полотна оказалось несколько крестьянских дворов. Усадьба, уже разросшегося, семейства Шергиных тоже попала в их число. Деду выплатили компенсацию и выделили новый земельный надел. Но, чтобы возвести более просторный дом для большой семьи, компенсации оказалось недостаточно.

Ехать снова в Иркутские края и поработать дегустатором?.. Увы, революция сделала свое дело: национализировали большевики все, что могли. Где оказались богатые родственники, скрыто пеленой неизвестности. Может быть, эмигрировали в Англию или Данию, куда когда-то отправляли сибирское масло? Или как-то приспособились к новым условиям жизни в Советском Союзе? Неизвестно! Начиналось время, когда терялись родственные связи, когда дети отказывались от родителей ‒ врагов народа; когда скрывали правду об арестах, чтобы не навредить своим близким. Многие тогда не по своей воле стали Иванами, не помнящими родства. Но все это еще только начиналось!..

Перебрав все варианты, отправился Федор Спиридонович на золотые прииски, что находились в окрестностях Екатеринбурга (сейчас это место ‒ спутник Екатеринбурга город Березовский). Золото в Березовском до сих пор добывают, хотя старые шахты закрыты. Функционируют единицы, да и драгоценного металла в руде осталось совсем мало.

1931 год. Шергины. Слева направо: Лукиных Анастасия Семеновна, Григорий Федорович, Мария Федоровна, в центре — Тамара Федоровна (моя мама).

В 1932 году они станут «врагами народа»

А тогда многие мужчины из поселений Шадринского уезда подрабатывали на этих, еще богатых, рудниках. Кто-то просто занимался промывкой золотоносных песков, кто-то спускался в шахты, а некоторые были золотничниками: брали в аренду определенный участок и рассчитывались с управлением рудника найденным золотом. Норма золота сдавалась по сниженным ценам, а сверх нормы оплачивалось по договорной стоимости. Таким золотничником в составе артели из земляков и стал дед Федор. Вернувшись с приисков, Федор Спиридонович очень быстро построил новый дом, который совсем не напоминал тот прежний ‒ неказистый. Вот этот новый дом и стал первопричиной всех бед, свалившихся на семейство Шергиных. Это он перевернул с ног на голову привычный семейный уклад и превратил всех домочадцев во «врагов народа».

Глава 6

Первый арест ‒ кулак

Удивительные Усьвинские столбы!.. Они каменными колоссами нависают над серпантином дикой уральской реки, стиснутой громадой таежной многоликости. Островки вековых кедров, багряные всплески рябин, шафранные всполохи осенних берез и ели, ели, ели… Осенью здесь очень красиво, а зимой угнетают своей неприкаянностью заброшенные шахтерские поселки. Сейчас притягивают к себе эти места людей самых различных толков: рыбаков, сплавщиков, волонтеров, религиозных фанатов и тех, кто просто «едет за туманом и за запахом тайги», как пелось когда-то в одной советской песне. Но мало кто из заезжих туристов задумывается о том, сколько людских страданий видели эти горы, эти камни, эти таежные тропы и холодные волны весеннего половодья…

‒ Запомни дочь! Куда бы здесь не ступила нога, она наступит на человеческие кости! ‒ страшные слова Федора Спиридоновича после развенчивания культа Сталина. И не преувеличивал тогда нисколько «бывший кулак»!..

Морозным декабрьским утром 1932 года высадили из заиндевевшего товарного вагона на узловой станции Усьва очередную партию «врагов народа», среди которых была семья Шергина Федора Спиридоновича: Анастасия Семеновна с двумя детьми ‒ Григорием-подростком и Тамарой семи лет. С тремя детьми втолкнули конвоиры Анастасию Семеновну в промерзший грязный вагон в Шадринске, но скончался в пути пятимесячный младенец от холода и голода.

Не попали «под раздачу» старшие дети Федора Шергина ‒ Мария и Георгий. Повезло, что во время неожиданного ареста своего отца в марте 1932-го они находились в Свердловске. Не стали их разыскивать карательные органы власти. Не до того, наверное, было: уж слишком много оказалось на местах «злостного кулацкого элемента», подлежащего искоренению!

Из Постановления от 30 января 1930 года

«О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации»…

Исходя из политики ликвидации кулачества как класса, «…» провести наиболее организованным путем «…» процесс ликвидации кулацких хозяйств…»

Сколько человеческих судеб было искорежено после выхода этого убийственного по своей сути постановления. В нем жестко делили так называемых кулаков на три категории. Опасных контрреволюционеров относили к первой. Таких приговаривали к высшей мере наказания или отправляли в