– Она не способна рожать детей! – кричал мой друг, а я сквозь слезы ничего не могла видеть. – Радиация! Она не способна! Убейте ее!

– Успеется еще, – тот же спокойный голос уже гораздо ближе.

Кирк

Конечно, мы тут же забыли о призраках, хотя затея Дика и сработала – нам было весело. И еще мы лишний раз убедились, насколько трусливы крысоеды. Даже вооруженные огнестрелами, они побоялись выйти в темноту, чтобы выловить нас, посягнувших на их дом. Но сейчас эти впечатления отступили, и все внимание было уделено пленнице – первой женщине их племени, которую мы видели.

Она вела себя странно и постоянно тряслась. Наверное, после душного замкнутого пространства любой ветерок они воспринимали с трудом, хоть лето и выдалось жарким. Судя по всему, зиму вообще ни один из них не пережил бы. Она кричала всякий раз, как к ней кто-то подходил, и мы останавливались от непонимания – вот, что значит нет привычки обращаться с крысоедками. Только Тара наконец-то смогла приблизиться и схватить ее за руку – та была порезана тонкой бритвой, которой девчонка собиралась убить себя. Я никак не мог понять, как она на такое решилась. Настолько труслива, что боится допроса? Наверное. Мы никогда раньше не пытали женщин, но если бы возникла такая необходимость, то пошли бы и на это. К счастью, я вовремя заметил их с охотником реакцию друг на друга. Этот парень не кричал даже, когда я срезал лоскуты кожи с его живота, а тут разнылся, как ребенок! Словно боялся за нее… но при этом просил ее убить – непонятно. Зато я не ошибся в главном – эти двое были не просто знакомыми. Зеленую ящерицу мне в зад, если она не жила в его доме.

Мы обустроили лагерь за первым холмом – там были и заросли небольших деревьев для костра, и мутанты попадались. Возвращаться в Город пока не было необходимости – запасов еще предостаточно, чтобы не торопиться. И лучше всего принести скорнякам побольше меха и кожи. Мы не боялись ставить палатки всего в паре километров от подземелья: крысоеды никогда не выходили наружу большими группами.

Пленников привязали к деревьям, но не усадили рядом. Всем было интересно рассмотреть девчонку. Совсем невысокая, но обладает женственной фигурой, насколько можно разглядеть под неуместно широкой одеждой. На лице ссадина, но глаза такие… пронзительные. Я не хотел брать ее себе, но – если уж быть до конца откровенным – меня тоже одолевало любопытство. Пусть Совет Города разбирается, что с ней делать.

Тара перевязывала ей руку, когда и мы решились подойти.

– Как тебя зовут? – спросил Нал – только он умел делать голос таким мягким.

Она же, вместо ответа, уставилась на меня:

– Вы обещали его отпустить!

Я обернулся на другого пленника:

– Отпустим. Когда сами решим отсюда уйти. Теперь, когда он знает, сколько нас, то может привести отряд с огнестрелами.

Она посмотрела на меня недоверчиво, но продолжала наглеть:

– Он умрет от заражения крови, если ему не оказать помощь!

А я-то думал, что все, кто способен умереть от заражения крови, – умерли пару поколений назад. Хотя крысоеды в своем уютном гнездышке могли быть и неженками.

– Мы отпустим его. Завтра, – ответил я. Мне очень нравилось, как она пыталась прожечь меня взглядом – такие женщины и в постели особенно страстные. Лишь бы в процессе не орала, как Тара, до самого Города Звезды.

Дик оторвал от нее взгляд:

– И что, правда, его отпустим?

Тара закончила с рукой пленницы и поднялась на ноги.

– Знаешь, Дик, почему тебя женщины не любят? Потому что ты тупой, как призрак. И ухаживать за дамами совсем не умеешь! А вот Кирка женщины любят… Я за водой, не передеритесь тут без меня, мальчики.

– Не понял… – приятель уставился на меня, требуя объяснений.

Я не знал, почему это решение приняла Тара, но мои внутренние рассуждения сводились к следующему:

– Я думаю, что она жила в доме того крысоеда. Они точно не чужие люди. А женщины бывают сентиментальны. Если мы на ее глазах перережем ее любовнику горло, то она очень нескоро согласится рожать кому-то из нас детей.

– Чего это она не согласится? – вмешался и Нал. – Она же тоже человек!

Девушка сморщилась так, будто ее вот-вот вырвет. Вернулась и Тара, неся бутыль с водой:

– Кирк все верно говорит. Чем больше мужчина дает женщине, тем шире она раздвигает ноги! Знал бы ты это, Нал, не был бы таким смешным в постели!

Пленница находилась в полуобморочном состоянии, когда Тара вливала ей в рот жидкость. Только потом напоили и охотника – нас как-то не особо заботило, доживет ли он до завтрашнего дня. Я все же шагнул ближе, ощущая трепет в груди от того, как она пытается сжаться. Присел рядом:

– Мы его отпустим – ты сама слышала. Но тебе полагается быть приветливей за такую-то услугу, – я подождал, пока она сможет снова прямо посмотреть на меня. И ресницы черные – да за дочь от нее Города могут и войну друг другу объявить! – Назови свое имя, или я отрежу ему еще один палец – тебе на память.

Девушка заметно испугалась и выдавила:

– Кх… Кханника.

– Хани? Ника? – переспросил я.

Дик позади хохотнул:

– Кто додумался давать детям такие длинные имена? И парня она называла тоже какой-то подобной белибердой… Закупорьте-мне-все-дырки-шоб-у-меня-хрен-отсох или как-то так.

Я только головой покачал. Их длинные имена – тоже следствие их расслабленной жизни. Они и не думают о том, что в схватке с врагами, при нападении мутантов или другой опасности нужно что-то короткое, причем такое, чтобы было мгновенно понятно, к кому обращаются.

После полудня все разбрелись по делам. Трое отправились выслеживать мутанта, почти все остальные собирали в мешки кактусы. Из этих растений получается превосходный самогон, а такой сорт рядом с Городом Солнца не растет. Кто-то просто бродил в поисках новых растений – знахари иногда находили им лечебное применение или хотя бы выдавали вердикт, пригодны или непригодны те в пищу. Поскольку они это собственным языком и проверяли, то частенько знахарей приходилось откачивать – и далеко не всегда это удавалось. Я решил взять арбалет и посмотреть, не летает ли в округе птеродактилей, хотя местность тут была совсем тихой. Нам незачем оставаться в этом лагере надолго – с утра соберем вещи, сгрузим на Шо, раз До еще прихрамывает, и пойдем куда-нибудь еще. В палатке обмотал голову тряпкой и взял оружие. Прислушался. Наши пленники, оставшиеся без пристального внимания, начали общаться.

– Я не уйду без тебя, Кханника, – голос парня.

Она ответила тут же – и более звонко, чем говорила с нами:

– Уйдешь! Помнишь, Закари, нам было лет по восемь, когда мы решили, что получать наказание обоим ни к чему? Умирать нам обоим уж точно не нужно.