АЖан Гаврилович— молодец! Держит слово даже вмелочах.

Затем яподошёл кшкафу, взглянул насебя взеркало иостолбенел.

Вэтот момент японял, почему Жан Гаврилович упорно называл меня парнем.

Изглубины потемневшего стекла наменя действительно смотрел молодой парень. Его худое жилистое тело было исполосовано безобразными багровыми шрамами. Руки илицо сплошь покрывали свежие царапины.

Лицо…

Несмотря нассадины, ясразу узнал его.

Это было моё лицо.

Именно так явыглядел лет тридцать тому назад.

Военный врач Александр Михайлович Лунин, прихлёбывая чай, недоверчиво смотрел накапитана Бердышева.

—Убил тварь пятого уровня? Бродяга?

Жан Гаврилович хмуро кивнул.

—Именно. Зарезал осколком стекла.

Чай пах мятой ичабрецом. Александр Михайлович поставил чашку наблюдце.

—Это решительно невозможно! Ужвы-то должны знать. Чтобы убить магическую тварь, необходимо разрушить еёматрицу заклинанием. Авыговорите— стекло!

—Или забрать,— негромко заметил Жан Гаврилович.

—Что забрать?— непонял Лунин.

—Матрицу. Говорят, еёможно нетолько разрушить, ноизабрать.

—Без многолетней подготовки? Ерунда!

Александр Михайлович пренебрежительно махнул рукой.

—Детские сказки! Такое под силу только магистрам, даитоневсем.

Жан Гаврилович нахмурился ещё сильнее.

—Выневидели, что онсделал сЛопухиным. Тренированный корнет невыдержал инескольких секунд, неговоря уже отом, чтобы справиться спарнем.

—Всамом деле?— удивился Александр Михайлович.— Ну, что ж.Тогда сЛопухина иначнём. Позовите его.

Тщательно осмотрев Лопухина, Александр Михайлович пожал плечами.

—Свободны, корнет!

Бледный Лопухин вышел изстоловой.

—Магическая матрица истощена,— сказал доктор Жану Гавриловичу,— ноничего серьёзного. Похоже, корнет просто переусердствовал натренировках. Даиматрица унего средненькая. Возможно, экзамен налейтенанта онсдаст. Нодальше ему дорога закрыта.

—Все тренировки подразделения проходят под моим наблюдением,— возразил Бердышев.— Режим отдыха строго соблюдается.

—Жан Гаврилович,— улыбнулся Лунин.— Выжезнаете эту молодёжь! Наверняка хвастаются друг перед другом своими возможностями.

Бердышев недоверчиво хмыкнул.

Александр Михайлович увидел, что его слова совершенно неубедили инструктора.

—Ну, хорошо!— сказал он, хлопнув себя поколенке.— Давайте посмотрим наэтого вашего уникума!

Когда доктор иБердышев вошли вкомнату, парень стоял возле кровати. ОтАлександра Михайловича неукрылось быстрое движение, которым онпоправил покрывало.

«Спрятал что-то под матрас»— отметил доктор.

Паренёк был одет вчистый банный халат. Окровавленная одежда неопрятной кучей валялась наполу.

«Сам смог принять душ»— снова отметил доктор.— «Значит, нетак ужислаб».

Александр Михайлович приветливо улыбнулся пареньку.

—Здравствуйте, юноша! Меня зовут Александр Михайлович Лунин, я— врач Императорского военного госпиталя. Акак ваше имя?

—Константин Смирнов,— ответил парень.

—Прекрасно!— воскликнул Александр Михайлович ипоставил настол свой кожаный саквояж.

Изсаквояжа ондостал чистый белый халат инабросил поверх мундира.

—Выпозволите вас осмотреть?

Вместо ответа, пациент угрюмо взглянул наЗахарова, который привалился ккосяку двери.

—Народу многовато.

—Захаров, выйди!— распорядился Жан Михайлович.

—Так яжеохраняю!— удивился Захаров.

Нопод тяжёлым взглядом Бердышева нехотя вышел вкоридор.

—Идверь засобой закрой!— крикнул ему вслед Жан Гаврилович.

Александр Михайлович достал изсаквояжа флакон спирта итщательно протёр руки.

—Итак?— повернулся онкпациенту.

Парнишка сбросил халат. Александр Михайлович многое повидал завремя врачебной практики, носейчас его брови поползли вверх отудивления.

—Это выего так, Жан Гаврилович?

—Тварь,— нехотя объяснил Жан Гаврилович.— Прорвалась через оцепление. Даяжевам рассказывал, Александр Михайлович!

—Яспрашиваю, это выего так заштопали?— спокойно уточнил врач.

—Помирал парнишка,— смутился Жан Гаврилович.— Недокрасоты было, кровь быостановить.

—Надо бывам походить комне напрактику,— мягко сказал Александр Михайлович.— Улучшить навыки.

Жан Гаврилович стиснул зубы.

Парнишке сильно досталось. Удивительно, что Бердышев успел вовремя инепозволил ему умереть отпотери крови.

—Ядолжен вас осмотреть,— сказал Лунин пациенту.

Дождался неохотного кивка ипринялся водить ладонями вдоль изрезанного тела, неприкасаясь кпарнишке.

—Так,— приговаривал доктор себе под нос.— Кишечник незатронут… гематомы… рубцы… лёгкое истощение. Когда вывпоследний раз ели, юноша?

—Непомню,— чуть помедлив, ответил пациент.

—Ну, что ж,— произнёс Александр Михайлович через несколько минут.— Картина понятна. Будем лечить. Выпейте вот это.

Лунин порылся всаквояже идостал шприц иампулу слекарством.

—Что это?— спросил пациент, недоверчиво глядя наампулу.

—Лёгкий наркоз,— сулыбкой объяснил доктор.— Без него может быть больно.

—Нет,— решительно отказался парнишка.

* * *

Янедоверял доктору.

Седой иулыбчивый, онрасполагал ксебе. Нояпомнил его разговор сЖаном Гавриловичем вкоридоре.

Сейчас онвколет мне наркоз, ияотключусь. Откуда язнаю, что онсделает сомной, пока ябуду без сознания.

—Без наркоза может быть больно,— спокойно предупредил доктор.

Какого чёрта яупрямлюсь? Вмагическом мире онитак может сделать сомной всё, что ему взбредёт вголову. Ядаже непочувствую.

—Нет,— упрямо повторил я.— Ядолжен видеть, что выделаете.

Доктор ещё раз попытался возразить.

Нояпосмотрел прямо вего усталые глаза ипочувствовал, как внутри снова шевельнулась тугая струна.

Словно бдительный цепной пёс всвоей конуре.

—Нет.

—Ну, хорошо,— вздохнул доктор.

Онубрал шприц всаквояж идостал оттуда тёмную склянку сшироким горлом. Вытащил резиновую пробку.